Грановская Г. Очки Гудвина

ГАЛИНА ГРАНОВСКАЯ

— Даже со мной? — шутливо спросил он. — А почему бы тебе ни перебраться сюда? — ответила она вопросом на вопрос. — Ты же не инженер какой-нибудь или лет- чик. Ты мог бы и здесь писать. — Писать бы мог, — усмехнулся он. — Да только кто меня будет печатать? Он поднялся и сел. Попробуй объяснить, что тебя печатают лишь пока ты в обойме! Мельтешишь, тусуешься в редакциях и издательствах, знакомишься с нужными людьми, стоящими у кормушки… то есть сидящими в редакторских кабинетах, пьешь с ними, поддерживая видимость приятельских отношений, а потом мучаешься желудком, и все это для того, чтобы увидеть очередной рассказ в книге или журнале. Некоторое время она молча смотрела на него из–под опу- щенных век с неизменной улыбкой на лице, а потом вдруг задала вопрос, который поставил его в тупик. — А зачем тебе печататься? — Как зачем? — опешил он. — Я же писатель. Таким, вот, образом зарабатываю себе на жизнь. Ну, и потом мне очень нра- виться это дело. Творческий процесс, я имею в виду. — Если ты не ищешь славы, и тебе просто нравится писать, это ты вполне можешь делать и здесь, — заметила она. — А день- ги буду зарабатывать я. На эти слова у него не нашлось ответа. Марина поднялась, пошла, потом побежала к морю, и, с размаху бросившись в воду, поплыла — все дальше и дальше от него. Плавала она прекрасно. А он сидел, растерянный, и не знал, что ему делать. Возвращаться домой или действительно остаться здесь? Утром, когда он вышел на кухню, Арина уже сидела за столом. Перед ней стояла нетронутая чашка кофе, и лежали, как обвинительный приговор, помятые листы бумаги — распечат- ка его рассказа. Они не разговаривали целую вечность — с того самого момента, как он вернулся. Наверное, все это время она думала

168