Грановская Г. Очки Гудвина

ОЧКИ ГУДВИНА

и потряс головой. Такое даже представить невозможно. Его место здесь — не в полупустом доме у моря, а, как ни странно, здесь, в этой маленькой тесной городской квартирке. Конечно, очень достает этот вездесущий шум машин, которые, начиная с раннего утра, нескончаемым потоком несутся мимо окон. Этот шум просто ужасен, он его добивает. Там, на берегу моря тоже шум, но шум прибоя — он лечит… А какой там воздух! Дышится легко и, дей- ствительно, хорошо думается. А здесь… здесь его печатают. Здесь Арина, которая доводит его каждую вещь до конца. Советует ввести какие–то мелкие детали, иначе расставить акценты, все это безделицы, но как много они значат для того, чтобы рассказ предстал в самом выигрышном свете. Некатаев чуть не застонал — сердце его просто разрывалось между «там» и «здесь». Между Ариной и Мариной. Он долго сидел на кухне, понуро опустив голову. Лишь прон- зительный телефонный звонок заставил подняться со стула и пройти в комнату. Арины там не было. Не было ее и в спальне. Странно, что он не слышал, как она ушла. И куда она могла уйти? Воскресенье же. Встревоженному Некатаеву оставалось только надеяться, что не к теще. Он поежился — не дай Бог, вместе вер- нутся. Анна Никодимовна очень умело проводила профилактиче- ские беседы. Не зря всю жизнь директором школы проработала. Страшная женщина… — Наконец-то застал тебя, — загудел в трубке голос Спицы- на. — Куда запропал? Как рассказ? Продвигается? Готов?! Ну, так неси! Жду! Если хочешь увидеть его в следующем номере, он должен лежать на моем столе не позднее понедельника. Вот, черт! Зачем он сказал Спицыну, что рассказ готов? От неожиданности, наверное. Cудя по реакции жены, — а он при- вык доверять Арине, — совсем даже не готов. Как теперь он будет выкручиваться, выходить из неловкого положения, скажи- те на милость? А главное, денег жалко, которые он мысленно уже положил себе в карман. Но кто сказал, что он их не получит?

171