Грановская Г. Очки Гудвина

ОЧКИ ГУДВИНА

и говорит, слышала, мол, что были похороны. Если бы знала, при- ехала бы раньше. Подруга ездила к сыну под Киев нянчить внука. — Ну откуда ты могла знать? — кротко произносит Людмила Павловна. — Как всё случилось-то? — Скоропостижно. Врач сказал, под утро, во сне. Сердце отказало. — Лёгкая, значит, смерть. Нам бы так, чтоб не обременять никого. Как говорится, царство ему небесное, — вздыхает подру- га. — Хоть он его и не заслужил. Ну, а ты там как? Нормально? — Нормально. — Может приехать? Прямо сейчас? — Нет–нет, не нужно. Положив трубку, она сняла пальто и прошла в обшарпанную кухню. Хотелось пить. Двигаясь как автомат, Людмила Павловна налила в чайник воды, включила газовую конфорку. Присев на краешек табуретки, подождала, пока закипит вода. Заварила чай и медленно, долго пила его маленькими глотками, уставив- шись невидящим взглядом в пространство перед собой. Совсем недавно он был ещё жив. — Ну, смотри. Я и переночевать могу, если хочешь. — Спасибо. Приезжай утром. Завтра и поговорим. Ночью её разбудил, вырвал из сна стук в стену. Начинается, подумала она. Тоскливо заныло в груди. С вечера она закрылась в своей комнате и не видела, в каком состоянии он вернулся домой. Впрочем, по тяжелому неверному шагу было ясно — в каком. Пришёл не слишком поздно — около одиннадцати. Долго возился на кухне, шарил в холодильнике, что-то ел. А сколько сейчас? Светает уже. Её часто мучила бессонница и если она просыпалась среди ночи, уснуть снова почти никогда не удавалось. Стук в стену повторился. Да, теперь уже точно не уснуть.

187