Грановская Г. Очки Гудвина

ОЧКИ ГУДВИНА

и измученную, в этой обшарпаной квартире одну. Людмила Павловна подошла к раковине и принялась мыть посуду — тарелку и чашку. Закончив, она вытерла руки старым вафельным полотенцем и замерла посреди кухни. Стояла так некоторое время, чуть склонив голову, словно к чему–то прислу- шиваясь. Одна. Теперь она живёт одна. К этому ещё предстоит привыкнуть. По пути в спальню, задержалась у книжной полки, за стеклом которой стояла старая фотография. Людмила Павловна взяла её в руки. Молодые, смеющиеся лица. Какая она здесь весёлая! Казалось, лучший день в её жизни запечатлен. Впрочем, так оно и было, никогда она не бывала счастливее. Не знала тогда, что счастье будет очень коротким. Кто в юности может поверить, что жизнь способна сыграть с тобою такую злую шутку? Поманить сказочными видениями, а потом сбросить в ад. Борис сделал ей предложение прямо во время обеда в ресто- ране. Она прикрыла глаза и увидела тот день так отчётливо, что казалось, это было только вчера. Всё помнилось до мелочей. Высокий красивый, в белой летней рубашке. Красное вино, кот- лета по–киевски. И её лучшая подруга рядом. А ещё старуха была за соседним столиком. Сидела как раз напротив Людмилы и всё смотрела, смотрела на неё сумасшедшими глазами. Навер- ное, много выпила, иначе не начала бы дебоширить. Завидует нашей юности, сказал Борис, когда её выводили. Пьянчу- га–пророчица, фыркнула Валентина. Это же надо такого нагово- рить! Людмила Павловна переворачивает фотографию. На обороте — полустертая, сделанная карандашом надпись. «Июнь–197… Ресторан «Южный вечер».

189