TATLIN NEWS #66

Кстати, если сейчас внимательно проанализировать всю московскую художественную верхушку, от хозяек московских галерей до кураторов каких-то проектов, в общем, «активников», станет ясно, что все они в молодости пожили за границей

от всех скрывала, что рисует комиксы, ина- че бы стала парией в своем кругу. А я нагло вылез и начал организовывать фестивали, писать манифесты и так далее. И не потому, что я лучший комиксист, а просто потому, что я социально активный персонаж, если я что-то думаю, я могу поднять огромную движуху, и мне глубоко наплевать, что кого- то это сможет обидеть. – Часто даете интервью? – Совершенно неожиданно оказалось, что я идеальная медиаперсона. Я не боюсь камеры, я одновременно и организатор, и художник – для журналистов очень удобно. Три фактора в одном персонаже, быстренько закрыли, что им было нужно, и поехали дальше. А я этим пользуюсь. Но я ни разу, ни при каких обстоятельствах не просил взять у меня интервью специаль- но. Более того, в какой-то момент я стал все эти интервью дико ненавидеть, потому что все задавали одни и те же вопросы. У всех есть одна железобетонная схема, за кото- рую высунуться невозможно. В какой-то момент я стал воспринимать все это как тяжелую, нудную работу, но…Но я про- должал давать интервью, потому что дико важно было продвигать наш вид искусства комиксы как высокое искусство. – А вам не кажется, что вы пропагандист того, что давно отыграло на том же Западе или в Европе? – Мои ребята из проекта спросили – ты хочешь, чтобы мы пришли на мастер- классы? Я говорю – не надо, я буду расска- зывать то, что вы знаете с самого детства, но чего другие здесь точно не знают. Можно, конечно, к этому по-разному относиться, мол, о да, на Западе это все знают, давайте поговорим о чем-нибудь другом. НО Я ОЧЕНЬ РЕАЛЬНО ЖИВУ В ЭТОЙ СТРАНЕ. Я вот прямо специально раздельно произношу эти слова. – Что для вас вообще есть понятие «Ро- дина»? – Кроме прочего, у меня есть проект «Бу- дущее сегодня» (сайт vsepronas.info). Хотя

поезд и несколько лет зависал в огром- ном сквоте на Дункерштрассе. Я считаю, что Берлин после сломанной стены – это «пять». Это как предвоенный Париж, все звезды современного искусства были там. Тогда никто из нас не был звездой, мы были молодыми активниками, нам было дико ин- тересно вместе, чего мы только не творили. Население восточного Берлина побросало все свои дома и ушло в западный Берлин за лучшей долей, мы эти дома захватили, я участвовал в трех сквотерских войнах, в серьезных таких, с полицией, бросанием коктейля Молотова, со свистом пуль, ино- гда резиновых, иногда настоящих. – Вам нравится воевать? – По молодости очень нравилось, рево- люции – это ж так круто, освежает кровь. – А почему вы не остались за границей? – Зачем мне быть второсортным ино- странцем, когда я могу в своей стране быть первосортным Хихусом? И это очень четко осознанное понимание – почему я вернулся сюда. Потому что здесь я могу кардинально менять реальность, там я бы всегда оста- вался человеком на пособии. Мы тебя из милости кормим, так что будь добр… – Я вот тут залезла в Интернет перед ин- тервью, такое впечатление, что до вас комик- сов в России никто не рисовал, все пестрит высказываниями типа «Хихус – это комикс, комикс – это Хихус». – Раньше я по этому поводу бесился, по- том забил, просто я первый из комиксистов в этой стране, кто выступил с заявлением, что комикс – это полноценный вид совре- менного искусства, не жанр, а вид. Это не значит, что я был первым. Аскольд – он мне как папа, когда я только начал рисовать, у него уже альбомы выходили, и таких было много. Просто они сидели по углам, заранее принимая тот фактор, что их творения ни- когда не примут за современное искусство и они всегда будут стесняться, что комиксы рисуют. Кстати, вот тут на мастер-классе и художница из Финляндии про это расска- зывала: она, обучаясь в крутой арт-школе,

– А на что вы там жили? – Сперва я получал гуманитарную

помощь как неимущий иностранец, в Скан- динавии того времени это было вполне нормально. Дания вообще очень соци- ально защищенное государство. Но такая концепция мне ужасно не понравилась, потому что я понимал, что меня затягивает в водоворот безделья. Сначала казалось ужасно классным, что, вот, у тебя есть не- множечко денег и ты можешь ничего не делать, но потом я понял, что таким обра- зом вообще ничего делать не буду. Я решил пойти и отказаться от пособия, с тем, чтобы мне дали хоть какую-то, самую поганую работу, при условии, что я буду общаться с датчанами. Они страшно удивились такому повороту событий. А потом сказали, что будут мне платить специальное пособие для художников, которое в два раза больше обычного. Я сказал – хорошо, а что я дол- жен делать? – Сиди дома и рисуй. – А как вы поймете – рисую я или нет? – Мы тебе верим. – Я говорю – Упс. А может мне надо как-то отчитываться, делать по две выстав- ки в год? – Они говорят – нет. – Ну, тогда это дурацкая идея – ответил я им. Они сказа- ли – нам надо подумать. Потом опять меня позвали и сообщили – мы тебе будем еще больше на 25 % денег платить на художе- ственные материалы, только отстань от нас со своими идеями. Тогда я понял, что в Да- нии я никогда не смогу социализироваться и всегда буду пусть уже не социальщиком, но художником на пособии. – И что вы предприняли? – Как человек активный я немедленно создал около себя тусовку, и чем мы только не занимались – трансовые вечеринки устраивали, какие-то художественные акты. Но вдруг я понимаю, что среди нас нет ни одного датчанина, есть кто угодно – испанцы, немцы, русские, хотя у многих из нас были датские девочки, но они и про- ходили как «девочки», а не как боевые подруги. Тут как раз уже ломали Берлин- скую стену, я в один день собрался, сел на

94

ТАТLIN news 6|66|103 2011

position