Архитектор на фронте и в тылу

лицу), то ее голова была выше моей сантиметров на 30–35. В упряжке Гобчик шел один и вез такой же груз, как 7 собак. Мы со всей собачьей сворой вернулись в Кимры. На обучение вожаков со- бачьих упряжек, на формирование 1-го Армейского истребительного отряда 30-ой армии нам было дано не более 10 дней. В середине декабря отряд вы- шел на передовую. С нашей наступающей армией мы шли на запад, освобождая Подмосковье. Бои были очень тяжелые. Случалось, мы буквально шли по трупам, на каж- дом метре лежал человек. Это были не огненные версты, а огненные метры. Каждая деревня, каждый хуторок, каждая высотка стоили жизни многих бой- цов. Наш отряд или отдельные его подразделения обычно засылались в тыл какого-либо населенного пункта или укрепленного района для встречи с тыла отступающих фашистов. Ночью, молча, по целине упряжки пересекали линию фронта и в тылу какой-нибудь воинской части немцев оседлывали дорогу, по которой, предполагалось, будут гнать врага наши основные наступающие ча- сти. С боями прошли через станцию Завидово, Микулино-Городище, город Ста- рицу, села Родня, Орсино, Соломино, деревни Лебзино, Игнатово, Мясниково и др. Мы проходили не через деревни, а через места, где раньше были поселе- ния людей. Деревень не было – были только груды угля и пепла. Как зловещие могильные памятники торчали неестественно длинные печные трубы. Редко, где сохранялись один-два дома. Они всегда были местом для греющихся сол- дат в короткие промежутки между боями. Местные жители скрывались в сохра- нившихся подвалах. Разруха и горе были повсюду. Мне до сих пор помнятся страшные картины, когда наши бойцы в одной из деревень под стон и плач ее небольшого населения вытащили из деревенского колодца труп лошади, а за ним – несколько мертвых детишек, сброшенных фашистами в месть за дей- ствия партизан. Горе и страдания звали нас в бой, и мы шли на запад. Первой ротой нашего отряда командовал ленинградец, старший лейтенант Любимов. В этой роте воевал и я. Особенно тяжелыми были бои на подступах к Ржеву. 15 февраля 1942 года ранним утром рота получила приказ с двух сторон обойти деревню Лебзино и с тыла помочь нашим главным силам выбить из нее яростно сопротивляющегося врага. Местность вокруг деревни была совер- шенно открытой. Несмотря на наши маскировочные костюмы и приобретен- ный опыт в предыдущих боях, мы несли большие потери. Погиб наш командир роты. Бой продолжался почти весь день. Немцы были разбиты, а остатки их гарнизона, 15 солдат, были взяты в плен. Своего командира мы вынесли с поля боя и похоронили в деревне Соломи- но около того места, откуда начали утренний бой. Могилу вырубили топором в мерзлой земле под большой старой липой в самом центре деревни. Из окна ка- бины разбитого грузовика я выбил кусок фанеры. Вырезал ножом звезду, чер- нильным карандашом сделал надпись: «Здесь лежит наш герой ст. лейтенант В. И. Любимов». Звезду приколотил к стволу дерева. Салюта не производили, рядом проходила передовая. Среди вынутых из кармана старшего лейтенанта документов находилось 900 рублей. Я знал, что у нашего командира в Ленин- граде живет дочь, и позднее через полевую почту деньги переслал в Ленинград. Только не знал, что он был уже в полной блокаде. 40