TATLIN NEWS #42

(как самое простое), любовь и смерть. Исходно герой фактически нищий (неудачник, лузер, несчастливец), но с деньгами всё реша- ется раньше и проще всего. Да и деньги, которые на него свалива- ются в самом начале, он использует не столько на себя, сколько на всяческую благотворительность – спасти там кого-то, еще что-то… С любовью уже гораздо сложнее – и там об этом довольно много сказано. Ведь любая влюбленность зиждется на каких-то очень хруп- ких основаниях, на какой-то тайне. А теперь представьте себе чело- века, который видит свою возлюбленную насквозь, знает о ней ВСЁ, вплоть до самых интимных подробностей и скрытых мыслей… А с темой смерти – еще сложнее. Впрочем, нет смысла пересказы- вать, лучше прочесть книгу. «Что со мной стряслось?» – спрашивал себя Безукладников. За- стенчивый мальчик из учительской семьи, приученный всегда все де- лать правильно, заподозрил вопиющую неправильность то ли в ми- ровом устройстве, то ли в собственной судьбе. Староватый юноша, успевший похоронить своих бедных замотанных родителей и усту- пить неизвестно кому любимую жену, до сих пор глубоко интересо- вался лишь тем, что принято звать «любовью» и «смертью» (два пустотелых сосуда, куда каждый наливает все, что заблагорассу- дится). Он заглядывал в эти бездонные емкости с жаждой, которую, казалось, утолить нельзя... Но соблазнительное, страшное, отдаю- щее морозом по коже – теперь опустело, высохло, уподобилось про- шлогодним новостям из желто-серых газет… «Ну? И что нас теперь интересует?» – спросил он сам себя вслух как можно развязней. И тут же сморщился, покоробленный ненату- ральностью тона. Он согнал себя с дивана, встряхнувшись, как мок- рый пес, и пошел назад в ванную, распинывая темноту, расшибаясь о воздух, щелкая на ходу выключателями, пока не встретил в зерка- ле над умывальником того, кого меньше всего сейчас желал видеть. «Здрасте-мордасти, – промычал Безукладников, толкая в рот зубную щетку. – Глаза бы мои на вас не глядели!» Однако скользнул придир- чивым взглядом от небритого подбородка по тяжеловатому бледно- му торсу, дичающему в низу живота, и молча повторил свой вопрос. Его голый собеседник, вынув щетку изо рта, ответил без душевного подъема, тихо, но решительно: – Теперь нас интересуют деньги» . (Из романа «Человек, который знал все»). Когда автор говорит вот так – живо, умно, увлекательно, так, что его грех перебивать – перебивать хочется именно ежесекундно. Междо- метиями «ух ты!», соглашалками «да-да-да» и удивлялками «да не мо- жет это быть», завидульками «эх, почему не я был на вашем месте?»

и подгонялками «так-так-так?», хотя подгонять-то его как раз меньше всего надо. Хочется опубликовать все, что он считает нужным расска- зать – даже самые шкодные и не имеющие никакого (якобы) отноше- ния к делу подробности. Потому что рассказывает он не без подтекс- та. Он как раз и отвечает на те самые вопросы, которые с умным видом чешутся на наших языках. Только отвечает картинками – как и поло- жено художнику. – Вообще-то, я позволил себе почти невозможную попытку… Мне видится доблесть в том, чтобы писать о сложных вещах просто. Сейчас, к сожалению, этого почти никто не умеет. Пишут одно из двух – либо явную попсу, развлекуху на потребу; либо с такой позиции: «я такой вот демонстративный гений, пошли вы все в задницу, я буду писать, как я хочу, как мне самому понятно». На самом деле этот человек – ни- какой не гений, он решается выйти на публику, а у него мутно в глазах, он сам не разобрался в своих трех соснах, но с удовольствием демонс- трирует толпе свои «метания». У меня другой принцип. Я считаю, у лю- бого человека могут быть свои заморочки, тяжести и прочее, но если уж ты позволяешь себе выйти на публику, то будь добр – делай это с ясными глазами, с ясным лицом, без каши в голове. Сейчас доходит до смешного: меня иногда упрекают в том, что вещь остросюжетная и легко читается! Стало быть, легкое чтиво. Да этого никто почти не умеет – грамотно построить острый сюжет. Я имею в виду литературу, а не какой-нибудь там трэш… – Ну, да, понятно, кровь-пот-слезы, погони-драки-взрывы –  этого полно… – К тому же у меня острый, авантюрный сюжет – штука вынужден- ная. Как только герой проявляет свою феноменальную способность, за ним начинают охотиться, он, естественно, становится мишенью для кого попало, поскольку нет более мощного оружия, более соблазни- тельной возможности… – Лакомого кусочка… – Да. – А лично вы-то здесь – где? У автора – что за позиция? – Знаете, в мировой литературе, как правило, «я» – это главный ге- рой. А я считаю удачным техническим приемом то, что в этой книге «я» – второстепенный персонаж. – В отличие от «Насущных нужд умерших»? – Да. Зачем мне это понадобилось? Вообще-то говоря, главный ге- рой в первых главах – достаточно сомнительная фигура. А для автора очень важны доказуемые, реальные вещи – они мне интереснее все- го. И с самого начала рассказчик (я-персонаж) относится к главному герою, Безукладникову, без особой симпатии, даже не шибко-то ему

ТАТЛИН_NEWS №6(42)52_2007 115