TATLIN NEWS #77

Первая любовь – это, конечно, «Три мушкетера» издательства «Жазушы». Мне было пять или шесть лет, и я в ней просто жила, в этой книге. Ничего больше не нужно было – только бы не отбирали книжку. Такой силы переживания с тех пор, наверное, больше не было

не будучи историком или участником собы- тий. Даже если это выглядит убедительным – все равно, не верю. Исключение – когда текст построен на основе реального дневника реально существовавшего человека, но ведь это такая редкость. Кроме того, я не смогла бы описывать кровавые убийства, издева- тельства над детьми и животными, а также завоевание космоса и гламурную любовь. Подозреваю, что у меня не получилось бы и сочинение из серии «не порно, но за- дорно». Совсем не интересно ваять специа- лизированные производственные романы, политпамфлеты и всякого рода «заказуху». Не умею писать для детей. – Какие из своих произведений ты лю- бишь особенно, или они для тебя все рав- ны, как дети? – Я свои произведения вообще не люблю. Меня восхищает и поражает в некоторых коллегах непоколебимая уверенность в том, что они пишут – хорошо. То есть сами искренне верят в то, что создают шедевры. Я – на другом полюсе. Не верю, когда хвалят, и сомневаюсь во всем, что делаю. Тексты же перечитываю, только если готовится пере- издание – и каждый раз страдаю, что можно было бы лучше. А дети – да, равны. Если кому-то хуже дру- гих в настоящий момент, только тогда люблю его чуточку сильнее. – Есть ли у тебя четкая гражданская по- зиция, находит ли она воплощение в твоих произведениях? – Надеюсь, что не находит. Не люблю, когда четкая гражданская позиция автора торчит из каждой его книжки, как закладка. Про себя могу сказать следующее – я люблю свою страну, люблю русский язык, люблю Екатеринбург. – Распространяются ли твои материн- ские чувства на собственные тексты? Как ты помогаешь им «выйти в большой мир»? Как относишься к самопиару? – Пока текст в работе – я делаю для него все, что могу. После публикации он у меня уже никаких чувств не вызывает. То есть

абсолютно. Как правило, я заранее знаю, где будет опубликовано то или иное произведе- ние, поэтому помогать ему выйти в большой мир нет нужды. Впрочем, периодически появляются сочинения, которые преследует неудача – но я к этому отношусь философ- ски. А к самопиару – плохо. Мне кажется, текст должен сам себя пиарить – именно текст, не писатель. Если написано хорошо, поверьте – все это сразу заметят. Без до- полнительных усилий со стороны автора. Но я к этому тоже пришла не сразу – совер- шала достаточно бестолковые попытки себя «продать». Они не работают. Работает только само сочинение. – Прокомментируй, пожалуйста, фра- зу: «Почему «сегодняшней Токаревой» не грозит всероссийская слава – это ско- рее вопрос не писательской конкуренции, а соперничества эпох. На смену временам, когда граждане составляли благодарную читательскую массу, выбирающую меж- ду прозой Токаревой, И. Грековой или Пе- трушевской, пришла вечная битва самих «читателей». Об этом – проза Анны Матве- евой. И сама она – подвижный, чуткий ре- фери». – Я не люблю, когда меня называют «Токаревой», неважно, сегодняшней или нет. По-моему, у меня с этим автором крайне мало общего. Вот Виктор Леонидович Топоров сравнивал меня, помнится, с Кортасаром – это мне очень понравилось! Люблю Корта- сара. И Топорова очень любила, и мне его ужасно не хватает – хотя виделись мы один раз в жизни, я была его преданной читатель- ницей и почитательницей. Что же касается всероссийской славы – то она постоянно сбивается с пути, это верно. – Критики, так или иначе, пытаются дать твоему художественному миру определе- ние, в Википедии написано, что Виктор То- поров причислял тебя к течению «магиче- ский уральский реализм», кто-то называл тебя «сегодняшней Токаревой». Что ты сама по этому поводу думаешь? – Критикам нужно оправдывать свой хлеб,

и я ничего плохого не вижу в таких попытках. Я читаю рецензии на мои книги, с половиной сказанного категорически не согласна – но с годами научилась принимать разные отзывы. Хотя, конечно, обидно прочесть что-то вроде «книга напоминает торт, скорее, красивый, чем вкусный». Виктор Леонидович Топоров, еще раз с удовольствием скажу, был для меня авторитетом такой величины, что я согласна на любое течение, к какому бы ни причислил. Его похвала для меня – повод для гордости, и когда я совсем не верю в себя, то перечи- тываю его слова. Они меня поддерживают. Что же касается определения «магический реализм», то оно пришлось по душе моему старшему сыну – он им активно оперирует. Но не по моему поводу. – В твоих текстах часто поднимает- ся тема соперничества, актуальна ли она для тебя в жизни? – Да, мне интересно все, что связано с темой успеха, зависти, ревности и так далее. Что касается меня самой, то я вступаю в соревнование только тогда, когда уверена, что выиграю. Хотя чаще всего о моих победах не знает никто, кроме меня. Для других участников процесса они не имеют вообще никакого значения. – В одной из рецензий на сборник «По- вести Белкина», выпущенный в серии «Уро- ки русского», где была напечатана твоя повесть «Найти Татьяну», критик писал, что, мол, женщины-авторы «устали от люб- ви» и о ней не пишут, то есть любовь в их произведениях какая-то «неправильная». Что ты по этому поводу думаешь? Дай твое определение этого слова. – Я сейчас читаю дневник одной барыш- ни – так вот, в 1902 году она тоже писала о том, что любовь нынче не в моде и люди будто бы стесняются ее. Так что – ничего нового. Все устали от любви еще в начале прошлого века. Если не раньше. Насчет того, правильная любовь или неправильная – вот об этом судить точно не литературным крити- кам! Пусть они лучше занимаются анализом

124 ТАТLIN NEWS 5|77|125 2013

POSITION