TATLIN NEWS #50

«Для меня свинец очень важный материал. Нельзя сказать – свет- лый он или темный. Это и цвет и не-цвет. Я не верю в абсолюты. Истина всегда серая».| «For me lead is very important material. You can not say that it is light or dark. It is a color of non-color that I identify with. I don`t believe in absolutes. The truth is always gray».

«Я не могу делать ничего сверх того, что проходит через меня». | «I can do nothing beyond that which passes through me».

tude» (1993), made of a stock of large lead sheets from the roof of the Cologne Cathedral (Kolner Dom) (the highest in Germany), which «support» open white books dabbled with the author's semen. That utterly personal act of the author’s saying good-bye to the motherland and its history (and also the sym- bol of his intimate relation to architecture) became the literal realization of the artist’s principal: «I can do nothing beyond that which passes through me». In relationships with the sphere of the transcendental the painter also passes through himself the diversified corpus of mystical knowledge, in which the Judaist mysticism plays a spe- cial role. Kabbalah for Kiefer is not only a collection of mys- teries of the Creation, but also the injection of fellowship and atonement of Great German Guilt before the peoples of the Book. Continuing the art «after Oswiecim», revealing «scenes after the battle», Kiefer finds support in the paradoxical opti- mism of the Cabbalist teachings of Shattering of the Vessels (Shevira Ha-Kelim). Being disappointed in His previous cre- ation, the God destroys it to create a new world. The land was again empty and plain along the whole line of the horizon. In divine twilight, Kiefer marked by melancholy is working in fran- tic persistence on rehabilitation of faith. Finding his own roots merge with post-apocalyptical motivation of creative work. «I`m storyteller with a broken story», the artist says. While clearing the ruins of mega-narratives of the XXth cen- tury the master achieves the archetypical «clear field» level (plowed by Heidegger). Faithful to the tradition of modern- ist art, Kiefer has in fact managed to make out the grandeur of frontal distance and Van Goghian fields of wheat, shrivelled after the world wars, in the misty negative surface of Rothko’s abstract painting. Scheduled monochrome colouring is ampli- fied by composition minimalism – the perspective plane is al- most always designed as a central perspective with a sharp line of horizon and the field tilted up to the beholder. The land rolls in waves as tide, either sideways or, occasionally, en face. The hovering horizon awakens the experience of oceanic feeling.

Ансельм Кифер, Aperiat terra et germinet salvatorem,2006. Фото: Stephen White, © художник | Anselm Kiefer, Aperiat terra et germinet salvatorem, 2006. Photo: Stephen White, © the artist

представлял нулевой уровень трансформа- ции, промежуточное тесто мира, способное к превращению в золото. Достигнув дна кос- моса, Кифер поверил, что свинец – еще и ме- таллический эквивалент человечества. И этот химический элемент может быть превращен в дух. Онтологическая серость свинца – цвет истины. «Истина всегда серая». Особенно остро многоплановость этого материала проявилась в радикальной инстал- ляции «20 лет одиночества» (1993), пред- ставляющей стопы больших листов свинца с кровли Кельнского собора (самого высокого в Германии), которые «поддерживают» рас- крытые белые книги, орошенные семенем ав- тора. Этот предельно личный акт прощания с родиной и ее историей (а также знак интим- ного отношения к архитектуре) стал букваль- ным приложением принципа художника: «Я не могу делать ничего сверх того, что прохо- дит через меня». В отношениях со сферой трансцендентно- го художник пропускает через себя и много- образный корпус мистических знаний, в кото- ром особое место занимает иудаистская ми- стика. Каббала для него не только собрание тайн сотворения мира, но еще инъекция со- общительности и искупления Большой не- мецкой вины перед народом Книги. Продол-

жая искусство «после Освенцима», раскапы- вая «пейзажи после битвы», Кифер опирается на парадоксальный оптимизм каббалистского учения о «разбиении сосудов» («Шевира А Келим»). Разочарованный своим предыду- щим творением Бог его разрушает, чтобы соз- дать новый мир. Вновь земля становится без- видной и пустой по всей широте горизонта. В божественных сумерках, под знаком меланхо- лии Кифер с неистовым упорством занят реа- билитацией веры. Достижение собственных истоков соединяется с посткатастрофической мотивацией творчества. «Я рассказчик разру- шенной истории» – говорит художник. В процессе расчистки руин меганаррати- вов ХХ века мастер выходит на архетипиче- ский уровень чистого поля (вспаханного хай- деггерианским плугом). Верный традиции мо- дернистского искусства, Кифер, по существу, смог разглядеть в туманной негативной по- верхности абстрактной картины Ротко вели- чие фронтальной дали и пожухшие после ми- ровых войн пшеничные поля Ван Гога. Про- граммный монохромный колорит усиливается композиционным минимализмом – практиче- ски всегда картинная плоскость устроена как центральная перспектива с четкой линией горизонта и опрокинутым на зрителя полем. Земля накатывает волнами как морской при-

Ансельм Кифер, инсталляция «Семь небесных дворцов», 2004, ангар Бикокка, Милан | Anselm Kiefer, installation Seven Heavenly Palaces, 2004, hangar Bicocca, Milan

46    ТАТLIN news 2|50|69  2009