TATLIN NEWS #48

и закрыть на пятнадцать лет все. На этом дис- путе я этой идее сопротивлялся, но, наверное, в ней что-то есть. Самые горячие головы отой- дут, а те, кто серьезно хотел бы что-то сделать в этих местах, рядом с этими памятниками – они осознают необходимость уменьшения собственной алчности и станут более втяну- тыми в этот процесс. Потому что если 3-4 года бороться за проект, то даже инвестор начи- нает понимать, что есть какие-то другие цен- ности, помимо большого количества зарабо- танных денег. Марина Хрусталева: Мне кажется, очень важно все время помнить о том, что нам нет никакого смысла идти своим специфическим русским путем, и нет смысла говорить о том, что у нас какая-то особенная судьба. Москва – это обычный многомиллионный столичный европейский город. Особенность наша заклю- чается, пожалуй, лишь в том, что у нас, дей- ствительно, прерывалась преемственность, и мы, действительно, много лет жили в отри- цании прошлого, и в этом смысле и чиновни- ки, и власти, и архитекторы, и девелоперы не слишком чувствуют свою причастность тому, что мы хотели бы сохранить. И поэтому, без-

культурного наследия, уничтоженным или по- руганнным, целое облако подписей чинов- ников, которые это согласовали. Как только будет жесточайшим образом наказан хотя бы один чиновный персонаж и лицо его будет во всех СМИ как лицо того человека, который уничтожил национальное достояние, вот тогда это в какой-то степени и сменит ситуацию. Илья Лежава: Ну тут, как бороться со сно- сом памятников – тут все понятно. Должны быть, во-первых, регламенты разработаны, и они должны быть связаны с прокуратурой. Тут нет другого, но какие и как, это другой во- прос. Александр Скокан: Поскольку это все-таки архитектурное собрание, мы должны к архи- текторам возвращаться. Мне кажется, пробле- ма начинается там, где эти архитекторы обра- зовываются. Недавно я был в Архитектурном институте, меня попросили как-то прорецен- зировать проекты. Очень интересные, очень смелые, но, оказывается, эти люди совершен- но не знают обо всем том, о чем мы говорили. Я опять же обращаюсь к тому, что мне бы хо- телось, чтобы архитекторы были как-то более ориентированы вот на эту проблему истори- ческого наследия. Сейчас этого не происхо- дит, потому что, в общем-то, поощряются не- кая архитектурная смелость, некая архитек- турная заразительность и т.д. и т.д. То есть, вот эти тихие вопросы не популярны среди молодежи. Мне кажется, это зря. Михаил Хазанов: Жесткое изменение нор- мативов всех, не только по среде. Если кто-то не знает, все наши нормы – пятидесятых го- дов вообще, которые до сих пор – 50-60 лет – переписываются с какими-то очень неболь- шими редакциями. Поэтому я считаю, что са- мое главное – это полный пересмотр, причем в кратчайшие сроки, всех норм и правил, дей- ствующих на нашей территории. Во-вторых, регламенты, о которых здесь много говорили. Я понимаю так, что должны быть заданы все силуэтные решения, все предельные высо- ты, все углы, как положено. И мы знаем массу стран, в которых это делается, и есть опыт, и все это давно уже изучено. И при этом пол- ная свобода архитектору, потому что обще- ство должно доверять архитектору внутри вот этих ограничений. И последнее: вся гра- достроительная линия наша должна идти с тем, что, в общем, старое и новое живет пло- хо в мире, и постараться их разводить как можно дальше друг от друга. В связи с этим, боюсь, что придется нам говорить о выносе столичных функций из Москвы в ближайшее время. Борис Левянт: Я думаю, что разводить ста- рое и новое бессмысленно, потому что тог- да прерывается естественный ход события и связь времен. Мы боролись в диспуте с Ан- дреем Чельцовым из «А-Б», и они предлага- ли такую меру, как мораторий, то есть, взять

включиться такой инстинкт самосохранения: смысл жизни большинства практикующих ар- хитекторов – в создании среды и произведе- ний архитектурных. Если мы сейчас не воспи- таем отношения к работам предшественников подобающего, то следующее поколение изу- вечит, уничтожит наши работы и пользу на- шей жизни, таким образом. Рустам Рахматуллин: Если это как-то обобщить, нам не хватает консерватизма на бытовом уровне. Я не понимаю, как градона- чальник может отстаивать Севастополь и уни- чтожать собственный город, я не понимаю этого противоречия. Москва должна перейти к консерватизму так же, как переходит к нему остальная страна. Ирина Коробьина: Проблемы охраны па- мятников – в большой степени такие же, как и проблемы отечественного градострои- тельства, и в первую очередь это отсутствие долговременных стратегий развития и отсут- ствие понимания стратегической роли на- следия. Безусловно, есть нужда в том, что- бы корректировать градостроительный ко- декс – это основополагающий документ, и в том виде, в котором он существует сейчас, он

совершенно лишает смысла все усилия. Нет прямого диалога профессионалов с властью, и как-то он особенно и не намечается. Есте- ственно, уровень общей культуры общества и профессиональной культуры нуждается в по- вышении. Естественно, необходимы какие-то реформы в архитектурном образовании. Но все это, конечно, требует времени, и за это время мы можем лишиться большей части того, что, может быть, каким-то даже и чудом продержалось до настоящего времени, и по- этому я хочу обратить внимание на роль каж- дого человека. 18.10.08 | «круглый стол» «исторический город и новая архитектура» | цВз «Манеж», Москва | www.archcenter.org

условно, и чиновников, и девелоперов нужно не только наказывать, но и просвещать – не секрет, что в большинстве своем это люди, не выращенные и не испытывающие правильной любви к тому, что нам так или иначе предсто- ит жить дальше. Воспитывать надо, конечно, и архитекторов, поскольку наша архитектур- ная школа долгое время развивалась в тра- дициях новаторства, но мне хочется сказать о том, что воспитывать нужно, в первую оче- редь, детей. Елена Григорьева: На первом месте, конеч- но, закон и его исполнение, хотя часто стро- гость законов искупается их неисполнением. А, кроме того, внутри профессионального со- общества необходим кодекс этики по отноше- нию к работам предшественников. Тут должен

татLIN news 6|48|65 2008 29