2-ая Уральская индустриальная биеннале современного искусства • каталог

Специальные проекты

точка» деиндустриализации – бывшее здание завода по обработке цветных металлов. Расположивший- ся между жилыми зданиями на главной улице го- рода заводской комплекс сегодня – пространство с «непрозрачной идентичностью»: большая часть заводского производства выведена за пределы Ека- теринбурга, основные помещения беспорядочно сдаются в коммерческую аренду. Фасадная часть этого комплекса, многоэтажный лабораторный корпус, уже не производственный, хотя создавал- ся в конце 60-х годов под специфические нужды Свердловского аффинажного завода. Автор про- екта, Владимир Юрьевич Шапошник, один из са- мых последовательных архитекторов-модернистов Урала, придумывал его, когда на территории кор- пуса ещё размещался полудеревянный дом Терехо- ва, а от самого завода виднелся только двухэтажный цех старинной кирпичной кладки. В основе проект типовой, однако необычное решение архитектора «приподнять» многоэтажный блок на опорах сде- лало здание не просто единственным в своем роде, но сформулировало определенную этическую по- зицию: старое здание не было снесено – заполнив собой просветы опор и организовав интерьер фойе нового корпуса, оно стало частью новой архитектур- ной композиции. Редкая для советской архитектуры сентиментальность проекта не только в этой преем- ственности, утвердившей эволюционный образ за- вода, но и в интересной детали. Шапошник строит не завод, а, по сути, жилое здание: технические тре- бования к помещениям и придуманная им струк- тура делают возможным трансформацию этого за- водского пространства в многоквартирный дом. И он им был – для работников завода. Забвение Из разговоров с теми немногими, кто остался ра- ботать по прежнему адресу после перевода произ- водства, становится понятно, что главная нота в их сегодняшнем существовании – ностальгическая. От процветающего предприятия здесь не осталось даже названия: о нём теперь напоминают только следы снятых букв, складывавших имя завода на фа- саде здания, да и само оно заметно ветшает. Суще- ствует уже несколько проектов его реконструкции, однако ни один не запущен. В итоге завод в искон- но индустриальном городе, памятник архитектуры, оказывается незаметным, маргинальным по назна- чению и забытым в качестве места «производствен- ного подвига». Его центральное месторасположение

rented out with no particular logic. The façade of the factory complex, a multistory laboratory building, is no longer used for any kind of production, even though it was specifically built in the 1960s for the needs of the Sverdlovsk affinage factory. The author of the project was VladimirShaposhnik,oneofthemostconsistentmodernist architectsoftheUral.Shaposhnikbuiltthefactorywhenthe territory was still occupied by the half-wooden Terekhov house, and the plant itself was represented by an old- fashioned two-story red brick workshop. In its essence the project was conventional, however the architect’s decision to lift the multistory block up on pylons not only made the building original, but also seeded a certain ethical position: the old building was not and still hasn’t been removed. On the contrary, seen through the pillars and the shaping of the new building’s interior hall, it became a part of the architectural composition. The sentimentality of the project, generally rare for Soviet architecture, can be observed not only in the uninterrupted countenance of the façade, but also in one particularly curious detail: Shaposhnik built not a factory, but in fact a residential building. The technical requirements of the space and the architectural organization make it possible for this building could be turned into a multi-room house if necessary. And so it was—for the factory workers. Swoon In conversations with workers who remained at the old location after the production had been moved, it becomes apparent that the main tone of their existence is nostalgic. Today nothing remains of the prosperous plant, not even thename:todayitcanonlyberecalledintheshadowyletter imprints the signage has left on the building’s façade.And the building itself is decaying.Anumber of reconstruction projects are planned, yet none are approved. As a result a factory in an originally industrial city, an object of architectural heritage, becomes imperceptible, marginal in its function and disremembered as a place of industrial exploit. The fact that it is centrally situated is not relevant either, as the former plant building is continually turning into a periphery of urban navigation and interest. It is reasonable to acknowledge that this is not a singular case—many buildings do lose their function, resulting in their temporary exclusion from active urban interaction. And still there is something providential in this instance, some kind of demonstration of the absence in local cultural space the transitory models between the poles of productiveness and unproductiveness. In theUral context,whereplant shouldbeunderstood not as a legal entity, but a physical manifestation of

150