2-ая Уральская индустриальная биеннале современного искусства • каталог

main project

Сегодня искусство современно, когда художнки по- нимают, что не могут изобразить реальность в це- лом, ни видимую глазу, ни переживаемую как трансцендентную, что они могут работать с фраг- ментами «реальности» и с её реконструкциями че- рез исследования языков, идентичностей, через моделирование реальности в неком спектакле, ин- сталляции или приходя в биотехнологическую лабо- раторию. Это состояние длится и длится, впрочем, не так уж и долго. Для меня поэтому современны- ми могут быть и некоторые довоенные еще произ- ведения. В любом случае искусство сегодня совре- менно не тогда, когда говорит о том мире, в котором я живу, о политике, социальной ситуации – оно это делало и в 19 веке, а когда говорит на современ- ном языке, точнее, имеет дело с определенным мировосприятием. Считаете ли вы, что искусство делится на «централь- ное» и «периферийное», «локальное» и «глобаль- ное»? Если да, в чем их различия и возможны ли пересечения? Когда-то мой приятель сказал, что все книги, изда- ющиеся о Париже, можно считать краеведческими. Однако для меня, живущей в Екатеринбурге, сохра- няет свое значение иерархия пространств: в одних происходят более значимые для «судеб мира» со- бытия, в других подобные события могут и не заме- тить, да они там и не происходят. Возможность бла- годаря Интернету узнавать новости со всего мира, смотреть пресс-релизы и репродукции работ худож- ников ничего не отменяет. С точки зрения зрите- ля произведения. я всегда нахожусь по конкретному адресу, в конкретном месте, с опытом жизни в опре- деленном городе, со знанием лишь о некоторых ху- дожниках, со своими тараканами и иерархиями в голове, и это не отменяет для меня ярлычков «цен- тральное» и «периферийное» искусство, даже если художники будут говорить на одном языке со мной и своими коллегами из моего города; впрочем, эти ярлыки иногда лишь описательны, не более как «краеведение Парижа», а иногда и оценочные. Также я не верю в универсальный язык искусства, поэтому не думаю, что есть некое «глобальное ис- кусство». Вероятно, произведения Олафура Элиассо- на могут захватить зрителей из разных мест и с разным опытом, но можно ли считать его язык «глобальным», «универсальным»? Многие другие художники говорят о других вещах и иначе, и воз- можность их понимать свидетельствует о чувстви- тельности зрителей, о негерметичности языка ху- дожника и т.п., но не о глобальности искусства, если понимать под этим разрыв связей с некой регио- нальной традицией. Для некоторых художников эти связи по-прежнему важны; иногда творчество неко- торых художников, даже показываемое на между- народных биеннале, не очень понятно, так как они

or virtual reality in performances, installations, or in the biotech lab. While this state of affairs can go on and on, it’s not going to last forever. For me modern art can include works from the pre-war era. In any case, I talk about contemporary modern art not only when I talk about the world I live in, or when I talk about politics or the social situation—they were doing this in the 19th century, and talking about it in a modernlanguage, or, at least they were proceeding from a certain (common) worldview. Do you think that art can be divided into “the central”, “the local”,“the global”, and “the peripheral”? If so, what are their differences and what are possible points of intersection? A friend once told me that every book about Paris ever published can be considered local history. For me, living here, Ekaterinburg retains its own significance of spatial hierarchies: events in some places are more important to “the fate of the world,” events that somewhere else might never be noticed. Even though we can get news from all over the world thanks to the internet, seeing press releases and reproductions of artists’ work changes nothing—particularly from the point of view of the audience. I have a particular address, I live in in a particular place, I have the experience of living in a particular city, am acquainted with a small number of artists who live with roaches and with their own mental hierarchies, and this does not obviate the need to slot art into the “central” and “peripheral,” even if artists speak in the same language as me and my colleagues who live here too; such labels, however, are merely descriptive, no more than “Guide to Paris”, and sometimes just as biased. Nor do I believe in a universal language of art, and I don’t think there’s some sort of “global art”. I suspect that the work of Ólafur Elíasson can attract viewers coming from different locations and different experiences, but can we consider his language “global” or “universal”? Many artists talk about different things in different ways, and the ability to understand them is a testament to the sensitivity of the audience, and the non-hermetic quality of the language of the artist, and so on—not to the global in art, if we understand this as meaning breaking ties with some regional tradition. For some artists, these ties are still important; and sometimes the work of some artists, even those shown at international biennales, is not really comprehensible, for they belong to another cultural tradition. It may be that in understanding people from other cultures, we internalize the images of their culture to some degree, and this is the key to understanding; but visual similarity of images is not evidence of an absence of all geographic and cultural boundaries. I’d like to think that every work of art is intended for me the viewer—that it’s always an external object

55