TATLIN NEWS #63

Для меня принципиально иное – чтобы искус- ство вначале захватывало тебя и только потом, уже пережив положенные по случаю эмоции, ты мог бы анализировать прочие его компоненты…

и действительно, в 90-е годы всем заводам устроили карачун. Прихватизировали их и раздербанили. В Москве ни одного крупного завода не осталось…Но Свердловск – это удивительное место, где заводы почему-то до сих пор функционируют и где рабочие вопреки всему выжили... И вот я вызвался поехать на заводы и показать там фильм «Стачка». Сначала проверить, будут ли его смотреть, а потом записать интервью с рабо- чими о том, как они себя сейчас осознают?.. Я уже упоминал, что, переехав в Москву во взрослом возрасте, я вдруг обнаружил, что мой образ мыслей отличен от моих московских приятелей и что определяет его то, где я родился и в какой среде воспиты- вался... И тут, например, когда мы приехали на «Уралмаш», то попали к замдиректору, он говорит: «Как кино в цехах показывать, вы на заводе-то были хоть раз?...». А я говорю: «Да у меня отец – начальник цеха, у моей жены отец – начальник цеха, и у ее брата соответственно – тоже!». С нами за компанию приехали еще человек пять, так выяснилось, что у них у всех тоже кто-то на заводе работает! Поэтому на Урале другие люди живут… – Чем они принципиально отличаются от тех же москвичей? – Объясняю популярно. В Москве всегда можно было прокормиться гуманитарным трудом, поэтому интеллигенция имела возможность закупориться в своем кругу, уверовать в собственную мифологию и не интересоваться жизнью за ее пределами. А в Свердловске, если ты – гуманитарный интеллигент, то преподаешь в школе и каж- дый день общаешься с семьями трудных подростков. А еще больше у нас интеллиген- ции «технической», которая тоже периоди- чески бывает на заводах или какую-нибудь ТЭЦ налаживает. То есть всегда держит в голове ценности других, неэлитарных групп населения. К тому же в Свердловске все первобытно перемешано, не поделено по стратам, тут невозможно в своей груп- повой мифологии замкнуться…Вот и я как человек, выросший в Свердловске, тоже в московские интеллигентские мифологемы

можно поделить на «захватывающее» и «не- захватывающее». Катя любит такой стред- нестатистический европейский мейнстрим, такое псевдоаналитическое искусство. Когда ты смотришь на это и оно тебе в принципе не нравится, но из аннотации, висящей рядом, ты можешь понять, что хотел сказать художник... А для меня принципиально иное – чтобы искусство вначале захваты- вало тебя и только потом, уже пережив положенные по случаю эмоции, ты мог бы анализировать прочие его компоненты… С точки зрения Кати все, что я сотоварищи делаю, излишне аттрактивно и интерактив- но. Поэтому она предъявила мне ультима- тум, что если мое произведение будет ее «захватывать», то она его не выставит. – В чем заключался твой проект? – Пару лет назад я пересматривал фильм Сергея Эйзенштейна «Стачка» и поразил- ся двум вещам. Во-первых, почему-то считается, что «Стачка» и «Броненосец «По- темкин» полны авангардизма и формализ- ма. Никак нет! Вопреки расхожей молве, с формальной точки зрения они предельно просты и прославились на весь мир как раз ясностью выражения идеи: только объединившись, вы сможете отстоять свои права. И я подумал: хоть сейчас на заводах показывай!.. А во-вторых, фильм оказался снят с абсолютно невозможной сейчас точки зрения – рабочего человека. Вспомни, когда мы жили в Советском Союзе, главной темой искусства был труд, а главным героем – человек труда. Декларативно! А сейчас все поменялось. Сейчас бизнесмен – априори положительный герой. А рабочих, как ты догадываешься, ни в каких глянцевых журналах не найти... Приди домой, пере- листай журнал «Татлин» – там будут проекты домов с зеркальными стенками, которые архитекторы вдохновенно ваяют для сегод- няшних буржуа. Так ведь?... Хозяин жизни поменялся, а интеллигенция прислуживает ему и пропагандирует его ценности. Вот мне и стало интересно, а куда рабочие поде- вались?.. Помнишь, не так давно пророче- ствовали, что наступает какая-то «постин- дустриальная эра», что заводов не будет,

сировать. Понять, какой я есть и чем моя жизнь от этих расхожих мифов отличается. Самоопределиться. Настоять на ценности моих ценностей. И Б. У. Кашкин – это тоже часть моей жизни. Один из самых выдаю- щихся людей, которых я встретил в юности. Поэтому моя выставка о Б. У. Кашкине – попытка зафиксировать и сделать общедо- ступной очередную часть моей жизни. Этим художники и занимаются – самоосознанием. Периодическим подытоживанием этого нескончаемого процесса. И облечением его в понятные образы и формы... – Почему ты этой осенью не принял участие в первой Уральской индустриальной биеннале? – Некоторым образом я принял в ней участие. Снял целый фильм, просто ты не увидела его на выставке... Кураторшей этой биеннале позвали Катю Деготь. Мы с ней приятели, но у нас в Москве много своих идейных разногласий. Я ее за что-то уважаю, и она меня тоже за что-то уважает. Но то, что любит и выставляет она, мне не нравится. А ей не нравится то, что делаю я. Тем не менее, когда я узнал, что в Свердлов- ске будет биеннале, я сделал финт ушами, чтобы меня туда пригласили. Это проис- ходило на моей исторической родине, и я посчитал своим долгом быть к этому причастным. И предложил Деготь проект, который ей очень понравился. Она сказала: ой, я хочу, чтобы ты участвовал с этим у меня в основной программе! Но у Кати – как у молодого и амбициозного куратора – дик- таторские замашки, и она предупредила, что если в конце что-то ее не будет устраивать, то она откажется это выставлять. На что мне было, в общем-то, наплевать. Мне хотелось реализовать свою давнюю завиральную идею… Маршалл Маклюэн, который делил все СМИ на «холодные» и «горячие». «Холодные» – это, например, газета, которую ты можешь читать и одновременно говорить с женой... То есть, она не захватывает тебя полно- стью, как телепередача... И искусство тоже – А суть ваших разногласий в чем? – Был такой культуролог канадский

94

ТАТLIN news 3|63|96 2011

position