TATLIN NEWS #40

– Это похоже на известное выражение классика, что каждый может стать автором одной хорошей книги – автобиографии. – Но потом этот надуманный, головной принцип работы стал тор- мозить процесс. Наступил 1993 год, когда Лев сказал: я закрываю те- атр. И этот момент, как ни странно, стал для театра точкой обновле- ния. Театр выжил, и это произошло благодаря тому, что те, для кого творчество и танец были не обязанностью, а потребностью, остались и стали пытаться делать что-то сами. Было ли страшно? Конечно, ведь мы не знали, что нас ждет. Но не настолько, чтобы бросить все и ниче- го не делать. Стали возникать все новые постановки, все более слож- ные технически, композиционно, по содержанию Мы стали ездить все больше и больше, получать все новую информацию … К концу 1990-х я почувствовала: мы стали взрослее, опытнее, появился профессиона- лизм. Закончился период юношеского максимализма. – Что такое юношеский максимализм? – Это, как ни странно, консерватизм, страх нарушить то, что раз- решено, чему тебя учили, некий стандарт. Многие художественные правила кем-то когда-то установлены и имеют тенденцию устаревать, превращаться в предрассудки. Например, что стопа должна быть иде- ально вытянутой – и только это профессионально. Законы и правила хороши для регулирования дорожного движения. А творчество – про- цесс медитативный. Он приносит радость. Необходимо идти от внут- реннего состояния, что дает возможность даже в выстроенных соци- умом рамках быть относительно свободным. И вернуть забытое со школьных работ чувство свободы: действительно, ведь когда-то я так мало знала, что не боялась ничего нарушить! Между прочим, освобож- дение от предрассудков изменяет абсолютно все в твоей жизни: ты становишься гибким, менее уязвимым, открытым для нового и способ- ным к изменениям! В общем, начались очень важные изменения. Мы расширили состав – впервые пригласили новых исполнителей. Я научилась, что называ- ется, «подпитываться чужой кровью»: не только придумывать все от и до и потом требовать от исполнителей точного выполнения, но брать что-то новое от них самих. Человек – пусть он даже мало пока что уме- ет или пришел к нам ненадолго – обязательно может что-то мне дать. А значит – нашим спектаклям. Кстати, этого я всего боялась: ухода из труппы людей, изменений хореографического текста. Но после того, как в один год из труппы ушли 5 человек одновременно (это случи- лось, когда мы долгое время были в «подвешенном» состоянии в связи с интересным, но долгосрочным цирковым проектом) и мне пришлось срочно искать людей и «перекраивать» под новый состав все спек- такли, чтобы выполнить все обязательства и подписанные гастроль- ные контракты, я стала относиться ко всему этому гораздо спокойнее. В конце концов, люди приходят и уходят по разным причинам – ведь у них свой путь. Нужно «отпустить» и людей, и состояние, связанное с ними. В нужный момент, в нужном месте обязательно появится тот,

кто тебе необходим… Вообще-то, как мы работаем, как живем, созда- ет все то, что вокруг нас происходит. Результатом вот этого нашего творческого и личностного развития стало появление в 1999 году «Свадебки». Она была поставлена очень быстро: я как будто уже все заранее видела. Правда, целый год до ре- петиций я хотела эту музыку… – Напомню: «Свадебка», поставленная на музыку знаменитых «народных сцен с пением» Игоря Стравинского, стала единствен- ным русским спектаклем, отобранным французами на знамени- тый фестиваль «Международные хореографические встречи в Сен-Дени-2000». В том же году он был удостоен национальной те- атральной премии «Золотая маска». Это был прорыв: о «Провин- циальных танцах» все заговорили как о первой конвертируемой, т.е. находящейся на уровне международных критериев, труппе отечественного танц-театра. Годом позже новый спектакль, «Кле- новый сад», вновь получает «Маску», еще через год «Полеты во время чаепития» ее не получают, что абсолютно не умаляет высо- кого качества этой работы. Далее была постановка «Lazy Susan», а потом… – Году, примерно, в 2003-м у меня появилось чувство, что надо ос- тановиться и вообще ничего не делать. Заняться какими-то другими вещами. Или просто жить… – Тем не менее, насколько я знаю, в этот период ты достаточно много работала. Правда, больше как приглашенный хореограф, с самыми разными коллективами. Мне кажется исключительно ин- тересным твой опыт работы в качестве… оперного режиссера, когда два года назад тебя пригласили на постановку одноактной оперы «Соловей» в Пермь. Сегодня, как известно, во всем мире авторская оперная режиссура переживает невероятный бум, каж- дая новая постановка знаменитых оперных режиссеров находится в зоне особого и ревностного внимания, утонченные интеллектуа- лы-постановщики соревнуются в создании все более изощренных интерпретаций классических оперных текстов. Мне кажется, всту- пив на эту «заминированную территорию», ты сильно рисковала. И… выиграла. – Приступая к постановке, я была очень ограничена во времени – мне дали только три недели. За этот срок я должна была придумать и отработать все мизансцены не только с танцовщиками, но и оперными исполнителями. Последние с большим недоверием относились к тому, что я являюсь режиссером спектакля, и самым трудным в работе было именно убедить их действовать так, как надо мне. Поначалу мы дейс- твовали в разной системе координат: они просили меня объяснить им каждую минуту сценического существования чуть ли не по системе Станиславского, а я просила их: давайте представим, что мы создаем с вами очень красивую и изысканную картинку в китайском стиле… Модернистская опера Стравинского не подчиняется законам психоло-

спектакль «Полеты во время чаепития», театр «Провинциальные танцы», фото Алексей Хорошев

ТАТЛИН_NEWS №4(40)48_2007 117