TATLIN NEWS #80

Ясность была у Виктора Топорова и у музыкального журналиста Андрея Горохова, который средствами музжурналистики занимался интерпретацией мира и «отвечанием» на главные вопросы бытия. У Павла Басинского в его книгах о Горьком и Толстом ясность.

рону веры» РПЦ, как организация. Что вы по этому поводу думаете? – Это попытка потребительского отно- шения к религии, типа ее «можно выбрать», чтобы она «отвечала твоим требованиям», «удовлетворяла потребности». Это вроде как выбирать, в какую женщину влюбиться. «Чтобы без недостатков». Является ли все то, что говорят о церкви и ее служителях недостатками – или это непонимание, ложь и пропаганда, я не знаю и знать не желаю, это не в моей компетенции. Но если кто-то хоть словом тронет мою жену – не пощажу, будь ты там хоть кто, хоть какие справки мне покажи. Люди, о которых вы говорите, обычно знают о Церкви то, что им с определенными целями сообщают соответствующие СМИ. Обычно они сообщают примерно следующее: ваша мама дура, ваше отечество рабское и позорное, пора выбираться из лужи – ва- лить из этой страны. Аббревиатура «эрпэ- цэ» – как раз часть этой эпистемы. А Церковь, помимо политики, помимо выстраивания отношений со светской властью (что лично я всецело и горячо поддерживаю, потому желаю добра и Церкви, и государству, мне не надо, чтоб они воевали), – Церковь за- нимается многими добрыми делами. В том числе в социальной сфере, до которой столь чутки сердца тех, кто не понимает главной, надвременной и надмирной роли Церкви в жизни человека и общества. Просто людям никто не рассказывает об этих делах. Считает- ся, что это неинтересно. И, знаете, я бы не переоценивал роль та- ких скептиков в обществе. Вспомним стояния к христианским реликвиям: Поясу Богороди- цы и Дарам Волхвов, вспомним успех книжки «Несвятые святые», столь шокировавший нашу либеральную литературную обще- ственность тем, что она включила «комплекс отрицания» и не заметила его... – Как Вы относитесь к «эстетическому терроризму», куда я, например, хотя, мо- жет, и ошибаюсь, отношу группу «Война» и «Пусси Райт», акции которых многими

воспринимаются как «подлинное» и «един- ственно честное» сегодня искусство? – Эстетика – это частный случай, а иногда и суррогат этики. (Я некоторое время препо- давал в институте курс основ этики и эстети- ки, пришлось изучить вопрос.) Эстетический терроризм – подвид терроризма «этическо- го», как-то: травля и поношение, сведение с ума, доведение до самоубийства. Что же касается акционизма вообще, то тут вот какое дело. Он пытается через массмедиа «войти в каждый дом», чтобы люди удобно узнавали о нем, завтракая за компьютером. Искусство же существует для другого. Чело- век так устроен, что ему необходимы особые условия, «перемена обстановки», чтобы побыть наедине с собой, со своею душой, услышать ее. Неспешная прогулка, в храм зайти постоять, на выставке потоптаться – что-то такое. На выставке не столько сами по себе картины важны, сколько возможность оказаться в этих самых особых условиях, подумать о чем-то таком, о чем в рутине дней обычно не думаешь. Побыть наедине с собой. Тебя возвращают к самому себе эти картины. А «контемпорари-арт», наоборот, вынимает из себя и вовлекает в упрощенное коллектив- ное сознание, в толпу. – То есть по-вашему, настоящее искус- ство (если уместна такая формулировка) в первую очередь должно возвращать че- ловека к самому себе? – Не знаю, в первую ли, но это немало- важно. – Когда читаешь Вашу книгу «Хочу быть бедным», первая ассоциация – Василий Ва- сильевич Розанов, как бы Вы определили жанр, в котором он писал? Вы действитель- но «оглядываетесь» (не сказать, ориенти- руетесь) на него, или это только так кажется на первый взгляд? – Если речь о «коробах», то это и есть жанр – короба. Знаете, бывают такие, у меня вот тоже дома стоят – плетеные коробочки из «Икеи» – для всякой мелочи, которую жал- ко выкинуть или, наоборот, жалко потерять, вот и кладешь туда... А как в них интересно

рыться! Всякие штучки, напоминания о со- бытиях давным-давно позабытых... Да, мне в таком жанре существовать удобнее, чем в каком-нибудь «дисциплинированном», требующем ясности мышления, которой у меня нет. У Розанова был такой особый невроз: он постоянно тянется к тому, что ему на са- мом деле органически чуждо (типа «нам нужна великая жизнь, а не великая литерату- ра») и постоянно уличает себя в ничтожестве (ах, позорил больную жену... ну, попозорю еще немножко). Розановскую психологию очень интересно было бы поизучать ради понимания некоторых особенностей на- шего нынешнего общественного характера. Он же предвосхитил жанр блогов и соцсетей, вероятно, предвосхитил и обитающий в них характер. – А каков он – «обитающий в них харак- тер»? И кто из писателей (мыслителей, пуб­ лицистов) обладает, на Ваш взгляд, «ясно- стью мышления»? – Безвольный, но самодовольный и исте- рический. Скомандовали возмущаться этим, – возмущаются этим. Искренне возмущаются! Скомандовали «бежать туда», все бегут туда. Всем интересно, что там. Налицо розановское противоречие между личной органикой (умные, добрые, интеллигентные, образован- ные, старающиеся думать) и выбором – быть в стаде, в толпе, в строю на пионерской ли- нейке. Противоречие между декларируемой нелюбовью к тоталитаризму и явно тотали- тарным образом мысли и действия. Ясность была у Виктора Топорова и у му- зыкального журналиста Андрея Горохова, который средствами музжурналистики зани- мался интерпретацией мира и «отвечанием» на главные вопросы бытия. У Павла Басинско- го в его книгах о Горьком и Толстом ясность. Это сродни умению сочинить историю, или, скажем, сочинить мелодию. Я же умею играть, только обыгрывать аккомпанемент: пам-пам. Указывать на мысль. А думать ее мне сложно. – «Быть в стаде, в толпе, в строю на пио- нерской линейке» – это к понятию «собор-

110 ТАТLIN NEWS 2|80|132 2014

POSITION