TATLIN NEWS #80

Белое пространство между небом и землей – это метафизическое пространство собственного существования. В случае нашей инсталляции – это метафора.

– Франциско, то, что выставлено, а точ- нее выстроено в Крокин галерее вызыва- ет и восторг и удивление одновременно. Так уж сложилось, но стереотип восприя- тия – явление сложное. Вы с Нонной Горю- новой художники, работающие по преиму- ществу в технике фотографии и развива- ющие ставшую уже хрестоматийной тему «артефакта». Однако ваш новый проект «Между небом и землей» – это уже не про- сто фотография, а инсталляция, или по- русски «сооружение». Мало того, артефакт как таковой здесь отсутствует. Подобного рода решения уже случались в вашей прак- тике? – Вряд ли здесь отсутствует артефакт. Просто он претерпел определенный реверс. Многие привыкли к тому, что наши артефак- ты создаются под открытым небом. А здесь выставочное пространство галереи со своим интерьером, где есть потолок, пол и белые стены, но преобразованное в инсталляцию по аналогии с природой, где есть небо и зем- ля, низ и верх, а так же некое белое (метафи- зическое) пространство. Как, например, в дет- ском рисунке; вверху синим – небо, а внизу зеленым – трава, а между ними белое про- странство бумаги, в котором ребенок рисует маму, папу, себя, домик, цветок... Ребенок еще не может свести воедино видимую картину мира и привести ее к горизонту, (что для ис- кусства вполне приемлемо). У него горизонт расширяется в виде белого пространства. Ребенок его просто не осмысливает, не знает, что это такое. Но это не ложное, а подлинное сознание. Так складывается сознание челове- ка вообще. Белое пространство между небом и землей – это метафизическое пространство собственного существования. В случае нашей инсталляции – это метафора. Мы так же, как в приведенном примере рисунка ребенка, (аналогия с рисунком ребенка в нашей метафоре не является отправной точкой, эта аналогия возникает сейчас, когда я хочу объяснить наши действия, отвечая на твой вопрос) разместили в белом «бесконечную» череду черно-белых фотографий, которые символически являются горизонтом нашего

присутствия в этом мире. Это очень важный момент – пунктир точек нашего живого присутствия, зафиксированных с помощью фотоаппарата и расположенный в белом пространстве между верхом и низом в виде горизонта. То есть вверху под углом в 45 градусов – небо, внизу также под углом в 45 градусов – земля со снежными ландшафтами (дело происходит зимой). Это все напечатано на прозрачной пленке, позади которой – лам- пы «дневного» света. Здесь все метафорично. Ведь в природе всегда есть свет, именно он обусловливает наличие цвета и вообще какой-либо различимости. Символическая значимость еще и в том, что живое присут- ствие не может не предполагать наличие метафизической стороны бытия. Повторю: обычно мы выходим в природу что-то делать, а здесь мы наоборот, символи- чески эту природу помещаем в конкретные залы и создаем некоторую метафору, кото- рую мы назвали «Между небом и землей». В целом восприятии, искусственно созданная таким образом, инсталляция-метафора, по- моему, выглядит сущим артефактом. – В буклете этой выставки вы упоминае- те редкое ныне слово «красота». Оно стран- ным образом вышло из приоритета в ана- лизе произведения искусства, уступило место иным категориям оценки его художе- ственного качества, утратило свое ценност- ное значение. Но, исходя из ваших слов, красота отнюдь не потеряла и не может по- терять своего качественного наполнения. Что оно для вас значит? – Слово «красота» – синоним слова «ис- кусство». Обычно красотой считается то, что взято в качестве чего-то уже имеюще- гося и принимающегося как красивое, как эталон. И в подражание этому красивому делается некий дубликат красоты. Но в ис- кусстве, с точки зрения онтологии смыслов, дубликат никогда не считался красотой. Онтологически красота это то, что впервые рождается изнутри сознания художника. И красота не само собой разумеющееся дело. Родить красоту или сотворить искусство, что одно и то же, это действие невероятное.

Франциско Инфанте и Нонна Горюнова – знаковое явление современного отечествен- ного искусства, где понятие «отечественное», в большей степени отражает самоиденти- фикацию художников, их сопричастность рус- ской культуре и художественной традиции, нежели замыкается на его региональном значении. Имена этих авторов давно призна- ны и принадлежат мировой художественной культуре уже безусловно. Достаточно взгля- но не замкнулись на специфике тогдашнего, отчасти вторичного дискурса своих коллег- соотечественников, а заявили о себе, как о самостоятельной творческой единице. Выразительная артикуляция их высказыва- ний базируется на традиции классического русского авангарда и практику современного западного художественного мейнстрима и хорошо вписывается в них. Разговор ведется на равных, а необычные акценты авторской позиции раскрываются в очередной попытке Большого искусства обрести новый смысл в недрах формального, соотнести априорные законы Бытия и многосложной метафоры бытия искусства. Инфанте и Горюнова вводят в арсенал современного искусства, в его содержательный план понятие «артефакта», трактуемое ими как визуальное единство двух реальностей природы и искусства, как синтез новой реальности. Само присутствие Инфанте и Горюновой в Большой традиции обусловли- вает обращение к онтологическим вопросам искусства, ключевым из которых окажется вопрос красоты, ее безусловного присутствия в том, что претендует называться искусством. Настоящее интервью посвящено выставке-инсталляции «Между небом и зем- лей», прошедшей в Крокин галерее в 2001 году. Этот материал будет опубликован во второй части сборника «Заведомый шедевр», сборника интервью с современными худож- никами, сотрудничающими с Крокин гале- реей, ответы которых раскрывают неожи- данные стороны художественного процесса и того, что нередко остается «за кадром». нуть на их творческую биографию. Они вошли в пространство художе- ственного поиска еще в шестидесятые,

О Е

ТАТLIN NEWS 2|80|132 2014

41

NAME ART