TATLIN NEWS #80

Нельзя отвлекаться на собственный стиль. Ну, или по крайней мере свою идентичность стоит осмыслять на периферии сознания.

– Полагаю, вашей главной профессио- нальной миссией стало разрешение жи- лищной проблемы. Вы много времени по- святили ее решению – с какой ситуацией Вы сталкиваетесь сейчас? Недостаток жил- площади все еще остается важной пробле- мой? – Да, сейчас наше бюро работает над 9000 жилых единиц. В Чили существует очень эф- фективная система прибавления новых до- мов. Население страны составляет всего 17 миллионов, но каждый год мы сдаем по- рядка 100–120 000 новых домов. Это значит, что менее чем за пять лет жилищная пробле- ма будет решена. Около 60% всех новых до- мов выстроены за счет субсидий. Так что му- ниципальная политика в сфере жилья осо- бенно важна, и государственный аппарат страны адаптируется к ситуации. На текущий момент примерно 25 000 семей проживает в трущобах, и мы знаем каждую чуть ли не по- именно. Дела у нас обстоят в разы лучше, не- жели в других странах Латинской Америки, в которых неавторизованная застройка мо- жет занимать до 50–60% общей жилой пло- щади. – Кто может рассчитывать на субсидии? – Любой обитатель перенаселенного ком- плекса апартаментов. Важное уточнение – комплекса, существование которого офици- ально подтверждено. Никаких субсидий жи- телям бараков не предоставляется. Само их существование незаконно и порицается госу- дарством. Десять лет назад, когда мы только принимались за работу над этими проекта- ми, размер субсидии составлял 7500 долла- ров на дом. Сейчас сумма составляет порядка 20 000 долларов. Из них хотя бы 500 должен внести жилец, остаток – предоставляется го- сударством. Так что, по сути, можно обзавестись до- мом за 500 долларов. Это – отличная инициа- тива, скажем, для молодежи, все еще прожи- вающей со своими родителями, но стремя- щейся быть независимой (что вовсе не равно «жить в трущобах»). Стоит им подождать несколько лет, как в их распоряжении окажется постоянное жи-

го школяра – мы знали, как работать. Мы по- нимали, что не стоит рисовать что-то, что нельзя возвести. Не было времени на грезы, стройка не ждет! – Если бы я попросил вас дать обобщен- ный портрет чилийской архитектуры, ка- ким бы он был? Как думаете, важно ли чет- ко выделять национальную идентичность, прочитываемую в архитектуре? – Думаю, как только вглядываешься в идентичность, перестаешь ее видеть… Это похоже на теннисный матч. Мож- но разве представить игрока в теннис, раз- мышляющего о своем уникальном стиле во время игры? Нет, ему надо сильно ударить по мячу. На меня с оглушительной скоростью не- сется мяч, решусь ли я задуматься о стиле подачи? Нет, я ударю по нему и буду наде- яться, что мяч окажется на другой половине корта. Нельзя отвлекаться на собственный стиль. Ну, или по крайней мере свою иден- тичность стоит осмыслять на периферии со- знания. Мы следим за тем, как формируются во- просы. Потому что форма – это реализован- ное последствие, следующее из заданных условий. Форма порождается обстоятель- ствами и ограничениями. Наши формы обу- словлены бюджетом, климатом, решениями политиков и общества и так далее. Перед тем, как приниматься за работу, мы задаем себе главный вопрос: какие вопросы ждут нас впе- реди? – Вы открыли бюро в возрасте 27 лет в 1994 году. Как вы начинали, и когда реши- ли взяться за преподавание, которое при- вело вас в Гарвардскую школу дизайна? – Я выпустился в 1991 году и первым же делом отправился путешествовать: в Ита- лию, Грецию и Турцию, чтобы впервые в жиз- ни взглянуть на античные храмы. Поймите главное – в то время мы изучали архитекту- ру по картинкам. Первый год я посвятил ис- ключительно замерам и перерисовыванию зданий, которыми восхищался во время уче- бы. Можно понять архитектуру и особенно- сти архитектора, лишь внимательно иссле-

Elemental. Monterrey, Mexico

дуя каждую деталь здания. Я считал ступени лестниц, спроектированных Микеланджело, и медленно понимал, как он работал, расце- нивая камень как плоть, как движущую мыш- цу или сустав. Позже я опубликовал книгу, в которой со- брал результаты моих замеров. В 1994 году я вернулся и взялся за небольшие проекты: рестораны, бары, дискотеки, магазинчики – все в таком духе. – После обмера Парфенона вы, навер- ное, почувствовали большой разрыв между реальностью и идеалами. – Именно так. Год спустя я настолько пре- сытился своими клиентами, что решил завя- зать с архитектурой. Мне казалось абсолютно ненормальным: вначале изучать великих ма- стеров, а потом приниматься за проекты, ко- торые в лучшем случае протянут пару лет. Так я решил, что раз я не занимаюсь нор- мальной архитектурой, наверно, мне и во- все не стоит ей заниматься. В течение двух лет я управлял баром, но с преподаванием так и не завязал, и в 1998 году заполучил свой первый большой проект – дизайн корпуса Математической школы для Католического университета, в котором и преподавал. Этот проект был номинирован на премию имени Миса ван дер Роэ; Хорхе Сильветти (тогда де- кан Гарвардской школы дизайна) был в со- ставе жюри и пригласил меня преподавать. Так я вернулся в архитектуру.

64 ТАТLIN NEWS 2|80|132 2014

NAME ARCH