Fuck context

на — во всем блеске вооружения. Это скорее растение, за которым ты бережно ухаживаешь и позволяешь ему расти. — То есть вы «наступаете на горло собственной песне», пока не переварили всей информации? — Именно. Творить очень соблазнительно. Ты соблазняешь сам себя. Про- водишь красивую линию на бумаге и влюбляешься в нее. Еще хуже, если ты показал свой набросок клиенту и он в него влюбился. Тут уже ничего не изме- нишь. Есть архитекторы, которым нравится соблазнить клиента эффектным наброском — тогда дело сделано и стараться больше не надо. Я это ненавижу. Я считаю, что это нечестно по отношению к проекту. — Если посмотреть на все ваши проекты подряд, как это только что проделал я, возникает впечатление, что вы играете с публикой в некоторую игру: ах, вы реши- ли, что уже вычислили мой стиль, так я вас удивлю. Это правда? Пелли снова смеется: — Нет, но результат такой же. Мне надоедает повторять одно и то же. — Вам хочется удивлять публику или себя? — В первую очередь, себя. Я должен поддерживать себя в заряженном со- стоянии. Я глубоко уважаю Ричарда Мейера, но я не смог бы работать как он. Ричард стремится довести форму до совершенства. От здания к зданию он улучшает формы дверных ручек, петель, поручней. Это очень рационально, но я бы давно свихнулся. Мне необходимо каждый раз придумывать все детали заново. — А Фрэнк Гери? — Фрэнк очень творческий человек, но где-то, начиная с музея в Бильбао, он начал массовое производство искривленных поверхностей. К счастью, этот период у него практически закончился. Я видел проект нового дома, который он строит для своей семьи, — это уже совсем другой Гери. Я был очень рад за него. — Вы однажды сказали, что события 11-ого сентября были человеческой, но не архитектурной трагедией. Что вы имели в виду? — Эти башни были слишком большими. — Они были выше, чем ваши башни Петронас в Малайзии? — И да, и нет. У «близнецов» было 110 этажей. В башнях Петронас 88, но они увенчиваются шпилями, верхняя точка которых выше парапета «близнецов». При этом мои башни, если посмотреть на них на фоне неба, выглядят и тонь- ше, и ниже. Но проблема не только в размере, проблема в абстрактности двух одинаковых объемов и в полном пренебрежении к окружению. Даунтаун был одним из уникальных архитектурных ансамблей. Все здания этого ансамбля устремлялись ввысь, не теряя уважения друг к другу. Это примерно как когда ты входишь в дом уважаемого тобой человека, ты снимаешь шляпу или кланя- яешься, или, по крайней мере, делаешь какой-то жест. «Близнецы» не сделали ничего. Чистое высокомерие. Возможно, в этом виноват не сам Ямасаки, а его заказчик, Управление портов Нью-Йорка. — Когда уничтожают твое творение, это, наверное, болезненно? — Да.

Fuck Context?

29