TATLIN NEWS #51

ность живописи. Не реализм, а психоделика. Использовал много олифы. А она, как известно, темнеет. Можно представить, во что превратится со временем эта и без того темная картина. В черный квадрат. Только блестящий. Фигуративная живопись трансформи- руется в полную абстракцию. Сама по себе. Это и интересно. – Ты входил в первый состав группы «Синие носы», история кото- рой, как известно, начиналась в Новосибирске. – Тот коллектив, в котором я принял участие, назывался не «Синие носы», а «Группа художников Новосибирска». Нас объе- диняла схожесть художественных исканий, но четкой декларации не было. «Синие носы» – производное от названия видеосериа- ла «Синие носы показывают четырнадцать перформансов в бун- кере». В нем участвовали несколько сибирских художников, и я в их числе. Видео демонстрировалось на многих выставках. В ка- талоге одного из биеннале напечатали: авторы видео – blue noses group. Это была оплошность составителей, а не солидарная воля художников. У нас всегда хватало творческих разногласий. С ны- нешними «Синими носами» я не связан никак. Имею отношение к продукции «Носов» 1999 – 2000 гг., когда была заложена та эстетика, которую Мизин и Шабуров продолжают разрабатывать и сейчас. С другими актерами. У «Синих носов» есть безусловные удачи. Но поражает количество римейков и самоповторов. Ребя- там кажется, что в начале нулевых они отыскали универсальную формулу: искусство должно быть простым, смешным и доступ- ным. Такого художества требует рынок, массовый потребитель. Западный, в том числе. – Во второй половине девяностых актуальные художники Новоси- бирска и Екатеринбурга тесно общались, сотрудничали, участвовали в совместных начинаниях. Возник своеобразный «творческий мост» между двумя городами. Как вы познакомились, состыковались? Что в тот момент объединяло вас? – Так вышло, что моя первая персональная выставка прошла в Екатеринбурге, в художественном музее. Работы – крупноформат- ные, экспрессионистские. Рисовал их в Питере: жил какое-то вре- мя на Пушкинской, 10, в арт-сквоте. Там познакомился с Еловым, свердловским художником и сквотером. Благодаря Олегу я ока- зался в Екатеринбурге, он помог устроить выставку. (Рано ушед- ший из жизни живописец Олег Еловой – один из ведущих предста- вителей уральского неформального искусства 1990-х гг. Вокруг этой колоритной фигуры объединялись молодые и перспектив- ные художники, литераторы, музыканты. – С.А.) Я позвал из Но-

Дмитрия Булныгина я знаю много лет, с середины девяностых. От- того разговор – без реверансов. На «ты». Мне импонирует цельность его натуры: непрестанно меняясь, остается собой. Окончив Новоси- бирский архитектурный институт, Булныгин выбрал путь свободного художника. Долю вольного мастерового, не признающего трудовой по- винности. Жизненный стиль нонконформиста: в госконторах не чис- лился, в госструктурах не состоял. Начинал как живописец. Быстро во- шел в число ведущих художников своего города. Крупномасштабные полотна с изображением хищных животных и птиц, крупных соцветий, таящих скрытую опасность, будоражили воображение зрителя своей агрессивной экспрессией и грубоватой брутальностью. В конце девя- ностых художник подумывал о переезде в Екатеринбург. Но, в конце концов, обосновался в столице. С живописи переключился на видео- арт. Поменяв холст на камеру и компьютер, Булныгин сохранил при- верженность к эпатажу. Он обращается к подсознанию добропорядоч- ного гражданина. Анализирует его вожделения и табу. За социальной маской благопристойности видит бурление плотских страстей и карна- вал гротескных перверсий. «Видео – это удивительный медиум, иде- альное средство для гипноза» – признался художник в одном из своих интервью. Цифровые работы Дмитрия Булныгина демонстрировались на коллективных выставках и биеннале (Тирана, Валенсия, Стамбул, Берлин, Нью-Йорк, Париж, Хельсинки), на фестивалях короткого ме- тра и медийных искусств (Гамбург, Оберхаузен, Гаага). Они находятся в собраниях Третьяковки, венского Музея прикладного искусства и Му- зея современного искусства в Хельсинки. С 1999-го Дмитрий Булныгин проводит в Новосибирске Международный фестиваль сверхкороткого фильма (ESF): идеолог, отборщик, директор – в одном лице. – Одна из твоих картин висит в Художественном музее Новосибир- ска, находится в постоянной экспозиции. Попал в историю сибирско- го искусства? – В девяностые проводился мониторинг новосибирской прес- сы. Оказалось, что журналисты писали про меня чаще, чем про других местных художников. Не знаю уж, что их так удивляло. Мо- жет, непривычный им экспрессионизм. Потому моя живопись и попала в музей. Как всякий панк-художник я никогда не интере- совался будущим своих работ. Не заботился о соблюдении техно- логии. Когда писал картину, которая теперь в музее висит, я увле- кался темными цветовыми и тоновыми соотношениями. Сбли- женными, режимными. Чтобы что-то мерещилось, а не мозолило глаз, как на плакате. По моему убеждению, это и составляет сущ-

Дмитрий Булныгин: «Видео – это картина, развернутая во времени» Беседовал Сергей Анашкин, москва, Россия

ТАТLIN news 3|51|74  2009  97