Советский модернизм

SOVIETIQUE. Это явится своеобразным признанием, фактом, свидетель- ствующим о международном интересе к тому, что создают в своей стране советские архитекторы. И то, что 1-й секретарь Союза архитекторов СССР Георгий Михайлович Орлов в период 1963 –1975 гг. был членом Исполкома Международного союза архитекторов, его вице Президентом, первым Вице-президентом и Президентом, тоже говорит о причастности советского профессионального сообщества к всемирному архитектурному братству людей, говорящих на одном языке – языке архитектуры. СМЕНА ВЕХ. А, между тем, западные коллеги пребывали уже в другом профессиональном времени. Свой манифест «Сложность и противоречия в архитектуре» Роберт Вентури опубликовал еще в 66-м. А во второй половине 70-х постмодернизм уже завоевывает передовые позиции. Майкл Грейвс проектирует Плоцек-хауз (штат Нью-Джерси, США), Филип Джонсон начинает строить в Нью-Йорке штаб-квартиру компании АТ&Т, Рикардо Бофилл возводит близ Парижа «Озерные аркады». Новая мода начинает свое шествие по свету. Но тот, кто стартует позже, неизменно позже приходит к финишу. Годом начала советского модернизма был 1955-й, и выше сказано почему. Завершающим его годом назван 85-й, не случайно совпавший с нача- лом всеобщей горбачевской «перестройки». Экономика страны была в глубоком кризисе, цены на нефть крайне низкими, состояние финансов не благоприятствовало каким-либо серьезным созидательным акци- ям. Вялотекущим образом достраивалось то, что задумывалось много раньше, и завершалось подчас далеко за пределами 80-х. В советские времена долгострой вообще был нередким явлением. На этом фоне возникает молодежное движение бумажников, успешно выступающих в международных журнальных конкурсах на отвлеченные темы. И, вместе с тем, в воздухе ощущаются поветрия нового стиля. Книга Чарльза Дженкса The Language of Post-Modern Architecture выходит в Нью-Йорке в 1977 году, но появляется в Союзе в русском переводе спустя восемь лет – в том же самом 85-м. Всему когда-нибудь приходит конец. Примерно с тем же временным разрывом постмодернизм постепенно утверждается и в советской творческой практике. Как известно, Советский Союз прекратил свое существование 25 октября 1991 года, когда Михаил Горбачев снял с себя полномочия Президента

fessional society was linked to the world in another significant way, as well. From 1963 to 1975, the first secretary of the Union of Architects of the USSR, Georgi Orlov, was initially a board member of the International Union of Architects, then its vice-president, first vice-president, and finally, president, evidencing the mutual relationship of practitioners worldwide, all speaking the same language – the language of architecture. CHANGE OF EPOCHS . Yet, our colleagues in the West were practicing at a very different stage of modernism. Robert Venturi published his postmodernist manifesto, Complexity and Contradictions in Architecture , in 1966. By the second half of the 1970s, this movement was at the forefront of the profes- sion. Plocek House, designed by Michael Graves, was built in Warren, New Jersey, in 1977. Soon after, construction began on Philip Johnson’s iconic AT&T Building in Manhattan. And Ricardo Bofill’s Lake Arcades residential complex was beginning to rise outside of Paris. A new architectural fashion had begun a triumphant march all over the world. But the one who starts late invariably arrives late to the finish line, as well. Soviet modernism officially began in 1955. I define its ending year as 1985, the beginning of Mikhail Gorbachev’s perestroika. The country’s economy was in the deepest crisis at this time. Oil prices were extremely low, and the financial situation was not favorable to any kind of serious creative building campaign. Buildings begun years earlier were reaching completion at a very slow pace, and some weren’t finished until the 1990s. (In the Soviet times, construction would often lag for years.) Against this bleak backdrop, there emerged a new youth movement – “paper architecture.” 8 Its architects were successfully winning conceptual competitions organized by international magazines, mainly Japanese. This added to an overall feeling of certain change in the air – the perception of a new architectural style taking shape. Charles Jenck’s book, The Language of Post-Modern Architecture , was pub- lished in 1977, but did not appear in the Soviet Union until 1985. Within the same time span, postmodernism slowly settled into Soviet creative practice. As we know, the Soviet Union ceased to exist on October 25, 1991, when Gor- bachev renounced his position as president of the USSR. From that moment on, the history of a different country began to emerge. In January 1992, I delivered my soon-to-be-published article, “In the Memory of Soviet Architec- ture,” to Len Karpinsky, the editor-in-chief of the weekly magazine Moscow

20