TATLIN NEWS #47

– По первой профессии вы актер. Но в фильмах своих – режиссер не «актерский». Создается впечатление, что вы не даете артистам ку- ражиться, импровизировать. Точно знаете, что вам нужно от них. – думаю, что я все-таки понимаю, чего ждать и чего требовать от актеров. когда пишешь сценарий, детально прорабатываешь каждый эпизод. Заранее знаешь, какие слова люди произносят, как решена мизансцена, в каком ритме она выстроена. создаешь определенную матрицу, пытаешься приблизить к ней существова- ние артиста в кадре. тут нет особого труда. когда читаете роман, вы же представляете себе какие-то «картины». есть режиссеры, работающие иначе. решают эпизод прямо на площадке. в боль- шей степени доверяются актеру, его стихии – куда понесет. по- моему, все определяется авторским видением. очень важен вы- бор актера. нужно потратить много времени, энергии, сил, чтобы отыскать исполнителя, который бы точно подходил на роль. если ты не ошибся с выбором – у артиста не будет серьезных трудно- стей: преодолев себя, он сможет попасть в заданный тобой рису- нок. – Как режиссер вы дебютировали в рекламе. Был ли этот опыт по- лезен? – Хороший опыт. рекламу я делал с начала девяностых годов. она и есть – мои киноуниверситеты. снимаешь один-два дня, пленки – в обрез, дублей немного. сразу видишь, как что устрое- но. как работает группа, к кому апеллировать по тому или иному вопросу. привыкаешь к технологии производства, понимаешь ло- гику индустрии. – Уже в первых телевизионных работах – новеллах из цикла «Чер- ная комната» – проявился ваш визуальный стиль: изысканная живо- писность, строгий аскетизм композиции (ничего лишнего в кадре нет). Вы любите живопись? – во всяком случае, она вызывает у меня глубокий интерес. к тому же, она крайне необходима в моей работе. традиция, класси- ческие формы. Художники возрождения. современное, актуаль- ное ныне искусство, которое тяготеет к инсталляциям, перфор- мансам и прочим «акциям», в большинстве своем я не принимаю. не понимаю его назначения. не будоражит, никуда меня не зовет. не возбуждает во мне высоких вибраций, да и вообще никаких, кроме досадного раздражения. Это искусство, которому необхо- дима пояснительная записка, в которой было бы указано: что ав- тор имел в виду. Это скорее разновидность дизайна, чем выраже- ние чего-то такого… невыразимого. – Что вас привлекло в режиссуре? Какие ступеньки пришлось ми- новать при переходе из одной профессии в другую? – я не чувствовал этих ступенек. даже со стула на стул не пере-

Беседовать с Андреем Звягинцевым непросто. В нем нет высокоме- рия капризного мэтра, но распахивать душу режиссер не спешит. То и дело уклоняется от очередного вопроса. Не хочется ему превращать- ся в попугая, повторяющего заезженные байки: «Обо мне достаточно информации в интернете. Недавно дал интервью сайту Ozon.ru, с чего начинал, чем не был удовлетворен». Родился в Новосибирске. Там же учился актерскому ремеслу. Был на первых ролях в местном ТЮЗе. Но, увидев один из фильмов с участием Аль Пачино, прервал удачно скла- дывающуюся карьеру: «Я понял, что ничего не знаю и что мне нужно продолжать учиться. Нужно ехать в Москву». По окончании ГИТИСа остался на вольных хлебах: «Сознательно не шел в государственный театр. Я уже знал, что такое театральная труппа по Новосибирску, и не хотел этой судьбы». Участвовал в антрепризных спектаклях «Игра в классики» и «Месяц в деревне». Снимал коммерческую рекламу. Мелькал в проходных фильмах и сериалах. Самостоятельно изучал ки- ноклассику, став завсегдатаем Музея кино. Дебютировал в режиссу- ре, сняв для REN TV короткометражки «Бусидо», Obscure и «Выбор» (цикл «Черная комната»). Первый же полнометражный фильм «Воз- вращение» (2003) принес ему фестивальный успех. Западные крити- ки увидели в Звягинцеве продолжателя традиций Тарковского: «экзи- стенциальное» кино с изысканно простроенной картинкой – таким, на взгляд иноземного интеллектуала, и должен быть «настоящий русский фильм». Любопытно, что в 2007 в конкурсе Каннского фестиваля стол- кнулись ленты сразу двух «наследников Тарковского» – «Александра» Сокурова соревновалась с «Изгнанием» Звягинцева. У российских критиков ни «Возвращение», ни «Изгнание» не вы- звало такого бешеного энтузиазма, как у их зарубежных коллег. Им не хватало бытового правдоподобия («запаха портянки»). Но еще ощу- тимей – узнаваемых поведенческих стереотипов. Хотя сам Звягин- цев убежден, что истории, рассказанные в фильмах, вполне могли бы иметь место в реальности. Только снимает он не фильмы «про жизнь», а кино идей. «Мы хотели растянуть эту историю во времени, смазать ее черты. Уйти от актуальности, – говорит режиссер в интервью, по- священном интерпретации «Возвращения». И добавляет: «Я избегаю того, чтобы давать взрослым индивидуальные черты. Мать, конечно же, – это Женщина, а отец – это мужчина вообще». Звягинцев настаивает: в конструкции его лент важнейшим, смысло- образующим элементом является само «поле» сакрального – христи- анской духовной традиции (а не просто набор случайных культурных отсылок и иконографических цитат). Он обижается на рецензентов, которые не хотят разглядеть в его кино многомерности и могослой- ности. И, возможно, обижается зря: фильмы достаточно герметичны. Тот опыт, к которому апеллирует Звягинцев, – попросту чужд людям с иной религиозной, культурной и сексуальной ориентацией. Порицать непохожесть «другого» – бессмысленно.

Андрей Звягинцев: «истинА говорит яЗыком пАрАдоксА» БеседовАл сергей АнАшкин, москвА, россия

тАтLIN NEws 5|47|64 2008 141