Студия импрессионистов

сцены ничего не выражающій, лишь балаганно-страшный револьверъ! В ѣ дь мн ѣ об ѣ щали драму, а не „ только зр ѣ лище"? Я хочу жить одной жизнью съ д ѣ йствующимъ, —насталъ моментъ глубочайшаго сопережи- ванья съ нимъ! такъ не развлекайте, не охлаждайте меня вашей „пре- ступной" бутафоріей! „ h o это условность!—заскрипятъ наши театральные т орма зы , — необходимая условность, которая не можетъ м ѣ шать настроившему свою душу въ унисонъ съ д ѣ йствующимъ; такой зритель, идущій на- встр ѣ чу замыслу автора, увидитъ предметъ въ настоящемъ св ѣ т ѣ , такъ какъ онъ легко можетъ вообразить видъ предмета такимъ, какимъ онъ долженъ быть по ходу пьесы", ho въ такомъ случа ѣ , отв ѣ чу я, не надо ничего показывать! гораздо легче все это вообразить, если фантазіи не ставятъ препятствій! По в т о р яю , —мы приходимъ въ театръ прежде всего какъ зри- тели, а потомъ уже какъ слушатели; и все существенное мы непре- м ѣ нно хотимъ вид ѣ ть, созерцать и т ѣ леснымъ и духовнымъ окомъ. Дайте же намъ это удовлетвореніе, если это сцена, а не кафедра, а не концертная эстрада! Въ конц ѣ концовъ для драматурга должно стать яснымъ, что если онъ желаетъ представить жизнь д у х а , — о нъ долженъ оперировать не надъ вн ѣ шними реальностями, а надъ внутренними отраженіями реальныхъ предметовъ. Ибо для психологіи даннаго лица важно его субъективное вид ѣ ніе реальнаго предмета, а не самый предметъ въ безразличномъ къ нему отношеніи. До сихъ поръ мы говорили о декоративномъ превращены, какъ объ естественномъ сл ѣ дствіи данной эмоціи, даннаго душевнаго со- стоянія, каковое при сценическомъ отображеніи обусловливаетъ у зри- теля желанную полноту сопереживанія съ д ѣ йствующимъ. Такимъ обра- зомъ причина декоративной метаморфозы предполагалась изв ѣ стной. Но н ѣ которыя изъ нашихъ эмоцій, нашихъ чувствъ, бываютъ настолько ц ѣ пко ассоціированы съ т ѣ мъ или другимъ характеромъ окружающей насъ обстановки, что иногда по сл ѣ дствіямъ мы узнаемъ о причин ѣ . Въ своемъ ученіи о характерах* психологъ Рибо отм ѣ чаетъ такой знаменательный фактъ: „принявъ за н ѣ которое время печальную позу, можно почувствовать, что нами овлад ѣ ваетъ печаль; присоединяясь къ веселому обществу и подражая его вн ѣ шнимъ пріемамъ, можно вы- звать къ себ ѣ мимолетное веселье. Если придать рук ѣ загипнотизиро- ваннаго челов ѣ ка угрожающее положеніе со сжатымъ кулакомъ, то дополненіемъ къ этому само собой является соотв ѣ тственная мимика лица и движеніе другихъ частей т ѣ ла. Зд ѣ сь причиной является дви- ж е т е , a сл ѣ дствіемъ эмоція". Такимъ образомъ, заключаетъ Рибо, существуетъ неразрывная ассоціація между изв ѣ стными движеніями и соотв ѣ тствующими имъ эмоціями, причемъ не только опред ѣ ленныя эмопіи способны вызывать опред ѣ ленныя движенія, но и наоборо т ъ— н ѣ которыя изъ движеній субъекта способны вызывать въ его душ ѣ соотв ѣ тственную имъ эмоцію. И я полагаю, что мы не выйдемъ изъ пред ѣ ловъ экспериментальной психологіи, если понятіе „движен і е " прим ѣ нимъ и къ декоративнымъ превращеніямъ въ монодраматиче-