Студия импрессионистов

скомъ смысл ѣ . А при этомъ условіи выигрышъ въ экономы вре- мени,—обстоятельств ѣ крайне существенномъ для совершенной д р а мы — будетъ несомн ѣ ненъ: мгновенно восходя отъ сл ѣ дствія къ причин ѣ , т. е. отъ д а н н а я характера обстановки къ душевному состоянію д ѣ йствующаго, ее обусловившему, зритель иногда совершенно не будетъ нуждаться во введеніи въ „ психоло г і ю" д ѣ йствующаго сло- веснымъ или мимическимъ путемъ. Независимо отъ скорости и точ- ности,—своеобразная прелесть такой сокращенной сценической пе- редачи переживаній является лишнею заслугой монодраматическаго метода. Какъ уже было объяснено выше, вся наша чувственная д ѣ ятель- ность подчиняется процессу проекціи чисто субъективныхъ превраще- ны на вн ѣ шній объектъ. Подъ зтимъ вн ѣ шнимъ объектомъ монодрама подразум ѣ ваетъ не только неодушевленный антуражъ д ѣ йствующаго, но и живыхъ людей. Какъ мы уже знаемъ, въ совершенной драм ѣ , становящейся „моей драмой", возможенъ только одинъ д ѣ йствующій въ собственномъ смысл ѣ этого слова, мыслимъ только одинъ субъектъ д ѣ йствія. Лишь съ нимъ я сопереживаю, лишь съ его точки зр ѣ нія я воспринимаю окружающій его міръ, окружающихъ его людей. Такимъ образомъ по- сл ѣ дніе точно такъ-же должны передъ нами предстать преломленными въ призм ѣ души собственно-д ѣ йствующаго; другими словами и осталь- ныхъ участниковъ драмы зритель монодрамы воспринимаетъ лишь въ рефлексіи ихъ субъектомъ д ѣ йствія и следовательно переживания ихъ, не им ѣ ющія самостоятельная значенія, представляются сценически важными лишь постольку, поскольку проецируется въ нихъ воспри- нимающее „ я " субъекта д ѣ йствія. ha этомъ основаніи мы не можемъ въ монодрам ѣ признавать за остальными участниками драмы значенія д ѣ йствующихъ лицъ въ собственномъ смысл ѣ этого слова и по спра- ведливости должны ихъ отнести къ объектамъ д ѣ йствія, понимая слово „д ѣ йствіе" въ смысл ѣ воспріятія ихъ, отношенія къ нимъ истинно-д ѣ й- ствующаго. Зд ѣ сь важно не то, что они говорятъ и какъ говорятъ, а то, что слышитъ д ѣ йствующій. Какъ они выглядятъ сами по себ ѣ , остается скрытымъ; мы увидимъ ихъ лишь въ томъ вид ѣ , въ какомъ они представляются д ѣ йствующему. Весьма возможно, что посл ѣ дній над ѣ литъ ихъ атрибутами, которыхъ они не им ѣ ли-бы въ нашихъ гла- захъ. По необходимости они предстанутъ передъ нами преображен- ными . —Они будутъ незам ѣ тны, сливаться съ фономъ или даже погло- щаться имъ, если въ тотъ или другой моментъ они безразличны для д ѣ йствующаго. Они будутъ стушевывать своимъ появленіемъ всю обста- новку, если д ѣ йствующій всец ѣ ло поглощенъ ихъ лицезр ѣ ніемъ. Они красивы, умны и добры, если д ѣ йствующій ихъ представляетъ такими сейчасъ, и они-же предстанутъ отталкивающе-безобразными, если д ѣ й- ствующій разочаруется въ нихъ и восприметъ ихъ подъ другимъ угломъ зр ѣ нія. Наконецъ, что само собою разум ѣ ется изъ архитектоники моно- драмы, и самъ субъектъ д ѣ йствія долженъ являться передъ нами та- кимъ, какимъ онъ себ ѣ представляется въ тотъ или иной моментъ