TATLIN NEWS #54

от- кры- тая фор- ма Евгений Розенблюм

торый необходимо сделать из их осмысления, заключается в необходимости считаться с ав- тономностью потребления вещи, активностью потребителя, бесперспективностью навязы- вания реальному потребителю схем, приду- манных для «рационально мыслящего» (в со- ответствии со схемами) абстрактного «потре- бителя вообще». Достаточно распространенным является представление, согласно которому художник проектирует вещи (если и говорится, что он проектирует формы вещей, то разницы в сути, а не в слове обнаружить не удается). Однако за этой видимостью скрывается гораздо бо- лее сложное содержание: художник, незави- симо даже от собственной воли, определяет в своей работе нынешние и будущие мотивы освоения предметной реальности, восприя- тие человеком времени и пространства. Он фактически решает прежде всего тип отно- шения человека к вещи во всей сложности этого совокупного отношения, определяет то, что наиболее точно выявляется не слишком изящным выражением «тип потребления». В художественной культуре постоянно воз- никают настойчивые попытки мыслить це- лостной средой этих отношений. Эти попыт- ки осуществляются в «чистом» искусстве, где продукт деятельности художника несет возможность большого числа типов его вос- приятия, задавая им, тем не менее, доволь- но определенные границы. Эти попытки все чаще возникают в области художественного проектирования, где продукт деятельности художника должен обладать способностью нести в себе один конкретный тип или зам- кнутое конкретное множество типов потре- бления и типов потребителя. Но почему обя- зательно конечный набор типов, и означает ли конкретность типа потребителя его пол- ную «исчисляемость»? Именно с этого вопро- са начинается проблематика открытой фор- мы. Открытость формы любого проектируемо- го объекта уже давно подготовлена успехом технической революции и сопровождаю- щим ее кризисом узкого техницизма, пово- ротом внимания от техники во имя техниче- ского прогресса к человеку и человеческому содержанию техники. Правда, речь идет уже не об абстрактном «человеке вообще» про- светителей и гуманистов прошлого – система проектирования может работать лишь с кон- кретным человеком нашего времени в много- образии его групп, типов, ролей и состояний. Этого человека изучают социологи, опираясь

Еще три года назад вопрос взаимозави- симости формы и функции применительно к единичной вещи казался проблемой едва ли не центральной для деятельности проекти- ровщика. В это же время как-то отдельно от центра споров о функции возникла идея ви- зуальной целостности среды, складывающей- ся из множества разнородных предметов, со- храняющих свою индивидуальность. Но эта соблазнительная идея формальной целост- ности немедленно должна была столкнуться с жестокой реальностью существования мно- жества вещей, формы которых складывались и непрерывно видоизменились почти неза- висимо. Всякая замкнутая в единичной фор- ме вещь обладает фиксированным кругом социально-культурных значений – благодаря этому технический предмет превращается в вещь как элемент культуры, но именно поэто- му множество предметов образуют хаос зна- чений, разрушающих целостность. В то вре- мя, когда делались упорные попытки найти систему ориентиров, позволяющих надежно закрепить целостность всеобщих для пред- метного мира визуальных признаков, при- шлось резко изменить направление иссле- дований и «открыть» проблему потребителя. Пришлось признать, что, хотя идея упорядо- чения хаоса форм является всеобще значи- мой и объективно необходимой, она совер- шенно безразлична заурядному, единичному потребителю, который, во-первых, предъяв- ляет множество требований, направленных к обязательной индивидуализации вещи, и, во- вторых, вовсе не всегда приходит в восторг от попыток дизайнеров предусмотреть за него все его потребности и определить, что ему не- обходимо и что ему полагается иметь. Зада- ча упорядочения хаоса форм, поставленная профессионально, часто сводилась (впро- чем, часто сводится и сейчас) к «комплекс- ному» решению выделенной группы вещей по принципу гарнитурности, но быстро ме- няющиеся пристрастия потребителя, которо- го хотели этим облагодетельствовать, сделали для него привлекательными более сложные наборы вещей, отнюдь не обладающие груп- повыми формальными признаками. К тому же, естественно, принцип гарнитурности мо- жет кого-то удовлетворить лишь тогда, когда в доме вообще не появляется новых вещей, характер которых требует или сменить набор на другой, пли отказаться от гарнитура. Тако- го рода конфликтных ситуаций можно пере- числить много, но самый основной вывод, ко-

Всякая замкнутая в единичной форме вещь обладает фиксиро- ванным кругом социально-культурных значений – благодаря этому технический предмет превращается в вещь как элемент культуры, но именно поэтому множество предметов образуют хаос значений, разрушающих целостность.

Публикуется с разрешения Зои Евгеньевны Дукельских (Розенблюм). Архив семьи Розенблюм. Редакция благо- дарит Зою Евгеньевну Розенблюм, Игоря Николаевича Прокопенко и Андрея Владимировича Бокова за помощь в подготовке публикации. Первая публикация статьи: жур- нал «Декоративное искусство СССР» №8(141) 1969 год.

114    ТАТLIN news 6|54|79  2009