TATLIN NEWS №37

То есть, как продюсер Вы не видели вокруг других перспектив- ных режиссеров, кроме себя? Я не был продюсером в полном смысле слова, а скорее представи- телем Госкино. Мы брали деньги у государства и сдавали ему готовую продукцию. Те опыты игровых фильмов, которые удалось осуществить, не имели никакого резонанса, мы их делали лишь для поддержания жизни киностудии. На творческие вопросы мы тогда действительно особого внимания не обращали. Был период смены поколений. Уходи- ли люди, делавшие кино в 70‑80‑е гг. Фильмы по инерции продолжал снимать только автор «Угрюм-реки» Я. Лапшин. Ну и всё, пожалуй. А хотелось свежих идей, необычных проектов. Ваша фильмография открывается лентой «Классика Z. Том I», созданной в соавторстве с Сергеем Нохриным. ( Примечание: под «Z» понималась «Зоология». Сам фильм состоял из 5 корот- ких, в несколько минут, новелл, представлявших собой ироничные «экранизации» по мотивам классических произведений – «Король Лир», «Гадкий утенок», «Книга Джунглей», где в качестве акте- ров были задействованы животные. И довольно экзотические – птица марабу, черепаха, и вполне обычные – коровы, собаки и даже козёл. Наиболее экстравагантной явилась новелла «Кар- мен», нешуточные страсти там разыгрывались между червяком и розой. Предполагалось выпустить серию таких мини-картин, «Том второй» и т.д. Но внезапная и ранняя смерть С. Нохрина помешала осуществлению замысла) . Это был достаточно ориги- нальный проект. Можно даже говорить о некоем «обновленчест- ве» в документальном кино. Документальным его нельзя назвать, это были игровые киноза- рисовки. Я помню, что простой публикой фильм тепло принимался, а на фестивале к нему отнеслись довольно прохладно. Все просто понимали, что к неигровому кинематографу он имеет слабое отношение…Видимо, это моя такая доля, что на «документаль- ных» фестивалях мое кино воспринимается как игровое, а на «игро- вых» – как документальное. Я к этому уже привык и спокойно реаги- рую. То же самое происходит и с моим последним фильмом «Шошо». Ни те, ни другие фестивали его не берут в конкурс, не видят в нем «своего» фильма. Потому что он как бы «между жанров». Фильм при- глашается только на спецпоказы – как фильм-событие, как арткино. А где проходит демаркационная линия? На самом деле в нашем неигровом кино очень редко бывают чисто документальные фильмы. Сделанные по законам кинонаблюдения. Когда в кадре присутствует герой, все равно происходит его раскрут- ка на непроизвольное актерствование, задействуются элементы про- вокации. И я не вижу ничего страшного, что в моем фильме «Шошо» настоящие люди – в данном случае марийские языческие жрецы, ре-

ально действующие – играют сами себя. Под своими именами. Я по- казываю их жизнь, но в заданных, определенных сценарием условиях. И не стесняюсь игровых моментов. Вообще не часто бывает, что режиссер равноуспешно работа- ет, все-таки разделим, и в документальном, и в игровом кино. Ка- кое из них для вас первично, какое вторично. Я думаю, документальное кино для всех должно быть первичным. Почему? Если ты насмотрелся хорошего документального кино, то уже не сможешь врать в игровом. Это значит, ты прошел прекрасную шко- лу. Хорошие документалисты чаще становятся замечательными иг- ровиками, чем наоборот. Редко у режиссеров художественного кино получается что-то приличное в области неигрового. А Сокуров? Бывают, конечно, исключения из правил, и Сокуров такое исклю- чение. Хотя его документальные фильмы – это тоже замаскированные игровые ленты. Но он себя одинаково хорошо чувствует и там, и там. А Вы после двух документальных картин «Давид» и «Дети Бе- лой Могилы» взялись за игровой проект бессознательно, случай- но, или была какая-нибудь подспудная прагматическая мысль, ведь, грубо говоря, «снискать славу», поставив художественный фильм, гораздо легче? Естественно, легче. Документальное кино почти никто не видит. Только среди товарищей, коллег, у которых есть возможность его по- смотреть, оно имеет хождение и шансы на успех. Очень редко когда фильм, даже хороший, получает большой общественный отклик. А иг- ровые худо-бедно доходят до зрителя. Потому что люди воспитыва- ются не на документе, а на рекламе. Это совершенно другая эстетика. И соответственно с большим удовольствием смотрят плохие игровые ленты, чем хорошие документальные. То, чем Вы сегодня занимаетесь, наверное, можно назвать – арт-кино. Какой к нему интерес сейчас у российского зрителя, на ваш взгляд? Относите ли Вы себя к арт‑хаусу, и что вы думаете об этом явлении? Да ничего я о нем не думаю. Ну что такое арт‑хаус? Это миф или реальность? Арт‑хаус – это фильм, снятый какими-то подвижниками за три ко- пейки. Фильм, который выбивается из общих тенденций. Чаще всего это плохое кино. Мне редко нравятся арт‑хаусные картины. Чело- век, умеющий нажимать на кнопку видеокамеры, почему-то счита- ет, что он первооткрыватель в кино. Зачастую это не насмотренные, не образованные люди. Или образованные в какой-то узкой специ- альности. Арт‑хаусные фильмы любят снимать художники. И полу- чается плохо. Мне нравится больше арт-кино, кино как искусство, где вложено достаточно не только сил, но и средств. Хотя и здесь бывают исключения.

кадры из фильмов Алексея Федорченко

106 ТАТЛИН_NEWS №1(37)42_2007