TATLIN Mono #3/21/87 Сергей Скуратов 2005–2010

The practicability of the idea and its understandability from the point of view of usual construction technologies has almost nothing in common with the sorting process. If the idea is worth being implemented, Skuratov will find a way to implement it, find the necessary material or invent a new technology, convince the customer that it is necessary, develop a very precise design documentation, teach the contractor to use it according to the means and then make them redo it, if something is not done right. The ferocious assurance in his rightfulness, belief in himself and inability to compromise because compromises can destroy or compromise the clarity of the image he found, – these qualities always impress people Skuratov meets. He is so convinced in his being right that is can irritate. Nobody except him can know what exactly his buildings should look like, what width, length and height they should have (!). And with every new object of his he seems to confirm that he is absolutely right again. But actually he does not accept any critique from outside because he is the cruelest judge to himself. In many interviews Skuratov talks about the professional responsibility of an architect not only for each building constructed but also for each design solution, even not implemented, for each line on paper. And this is not an abstract notion. He concentrated his responsibility and created his own censor inside. The Third I was talking about earlier. He stands behind Skuratov the artist and Skuratov the architect’s shoulders and

Яростная убежденность в своей правоте, вера в себя и неприятие компромиссов, чре- ватых риском свести на нет или скомпроме- тировать чистоту найденного образа, – эти качества неизменно поражают всех, кто стал- кивается со Скуратовым. Он настолько не сомневается в себе, что это даже раздража- ет. Никто, кроме него, не может знать, каки- ми именно должны быть его дома, какой они должны быть ширины, длины и высоты (!). И каждым новым своим объектом он словно утверждается в собственной безапелляцион- ной правоте. Но на самом деле он не приемлет сторон- ней критики потому, что он сам себе самый жестокий судья. Скуратов во многих интер- вью говорит о профессиональной ответствен- ности архитектора не только за каждое по- строенное здание, но и за каждое проектное решение, даже нереализованное, за каждый штрих на бумаге. И для него это не абстракт- ное понятие. Он сконцентрировал свою от- ветственность и создал, вырастил внутри себя, своего собственного цензора. Того само- го Третьего, о котором я упомянула раньше. Он стоит за плечами Скуратова-художника и Скуратова-практика и судит все, что предло- жил первый и сделал второй, не позволяя им ни на йоту переступить границы архитектур- ного вкуса, хоть в чем-то пойти против про- фессиональной совести, опуститься ниже уровня, который он сам для себя определил. Третий – этот тот самый страж, о котором пи- сал Ювенал в «Сатирах»: «Quis custodiet ipsos custodes?». Кто же будет сторожить самих сто- рожей? Кто будет судить архитектора? Только сам архитектор. И чем более строгий он себе судья, тем выше вероятность, что он создаст нечто значимое. Хорошие и даже очень хо- рошие архитекторы творят благодаря талан- ту художника или умениям практика либо со- четанию двух этих ипостасей. Для того чтобы стать одним из лучших, нужен Третий, вопло- щающий в себе высшую форму профессио- нальной ответственности архитектора, в до- полнение к абсолютной свободе Первого и взвешенному рационализму Второго.

нию любой поставленной задачи. Желание, потребность строить заставляет в оценке лю- бой идеи отталкиваться от ее целесообраз- ности, от ее важности для передачи квинтэс- сенции авторской мысли. Словно воображае- мый ластик проходится по путанице линий на эскизе, оставляя только несколько штрихов, очищая образ от всего лишнего, случайного, оставляя только то, что имеет право быть по- строенным. Кажется, что на протяжении по- следних 5 лет с каждым годом этот «ластик» становится все жестче, оставляя на бумаге все меньше линий, а сами линии становятся все напряженнее. Форма упрощается, а образ и пластика, наоборот, усложняются, как если бы здания не то, чтобы двигались, а скорее поеживались или потягивались, в зависимо- сти от того, сколько свободного пространства вокруг оставили им соседние дома. Количе- ство материалов, необходимых для передачи идеи, сокращается до одного, максимум двух, но настолько точно найденных, острохарак- терных и «живых», что невозможно предста- вить их альтернативу. Реалистичность идеи, понят- ность с точки зрения привычных строительных технологий к про- цессу сортировки почти не имеет никакого отношения. Если идея за- служивает реализации, Скуратов найдет способ ее воплотить, раз- ыщет нужный материал или сам изобретет новую технологию, убе- дит заказчика в ее необходимости, досконально разработает проект- ную документацию, научит под- рядчика использовать ее по на- значению, а потом заставит все переделать, если хоть что-то будет сделано не так, как должно.

50 ТАТLIN mono 3|21|87 2010

Texts