TATLIN NEWS #60-61

«Я сторонник того, чтобы фотография была сде- лана на 100 процентов как одна единичная вещь, неважно составляет ли она часть серии или су- ществует отдельно»

может ответить с помощью обыкновенной камеры простым нажатием на кнопку. И тут не всегда необходимо обладать особенными техническими навыками, если это оправда- но, если до зрителя донесено переживание. – Не могу не задать вопрос о части и о целом. В своих лекциях вы последовательно проводите мысль, что нынче фотограф должен непременно мыслить сериями. Значит ли это, что отдельный, как это всегда было, так называемый «удачный» кадр потерял свою самоценность? – Не то, чтобы потерял самоценность, но вот смотрите – отдельный кадр, когда человек понимает, что он в него закладыва- ет, безусловно, ценен. Есть такие мастера, которые способны вложить в один кадр очень много всего. Можно привести хотя бы классический пример – Анри Картье- Брессон и его школа, когда он говорил о ре- шающем моменте, что фотография это одна картинка и в ней все должно сложиться. Но если взять много фотографий Брессона и вы- ложить в ряд, мы увидим, насколько каждый последующий кадр усиливает предыдущий, увидим его картину мира, описание целой планеты в какой-то период времени, увидим его работу в движении, его развитие как художника. Создавая отдельный снимок, он совершенно точно думал о том времени, которое он сохраняет, фиксирует. А сейчас из тех работ, которые мы получаем для проекта «Молодая фотография», из отдельных «полу- чившихся» снимков мало кто в состоянии – складывая их вместе – получить связную «картину мира», которую он как бы пытается осознавать, просто потому, что не задумыва- ется об этом. – А почему? – А потому, что виной всему отсутствие школы, фотографического образования, ко- торого нет. Фотография, как и любая другая творческая профессия, требует увеличения количества знаний и времени, посвящен- ного обдумыванию, осмыслению, процессу внутренней работы. У нас, к сожалению, школа фотографии построена только на том,

с целью выразить свой месседж. Я сторон- ник того, чтобы фотография была сделана на 100 процентов как одна единичная вещь, неважно составляет ли она часть серии или существует отдельно. Некоторые не об- ращают внимания на «вылизывание» кадра. Некоторые сознательно упрощают язык в угоду реализации собственной концепции. Опять же это ни хорошо, ни плохо. Нужно просто понять, почему автор делает так. Есть, например, известный немецкий фото- граф Вольфганг Тильманс. Начинал он с того, что снимал субкультуру, молодежную среду, а потом трансформировался в исследовате- ля возможностей фотографии, ее природы, фотоязыка как такового. Пошел от сложного к простому. Буквально выставлял засвечен- ные листы фотобумаги, как большие карти- ны, рядом с сюжетами из обыденной жизни. И это все составляет картину его мира. Засвеченный кадр и снимок его носков, валяющихся на диване его дома, во мне стыкуются. Потому что я вижу, что человек обусловливает этим упрощенным языком, может быть, не очень значительным, с тенью от вспышки – показывает картину мира, своей персональной вселенной. И здесь мне не так важен изобразительный инструмента- рий, что это не красивая игра света, и не кра- сивый вид из окна, или еще что-то, а просто банальный сюжет, но он более обогащает меня эмоционально. – Но при этом есть возможность отличить работу мастера, который просто выбирает упрощенный язык, от дела рук новичка, выдающего свою небрежность за прием, а не- профессионализм оправдывает тем, что, мол, я так вижу? – Конечно, это сразу чувствуется, сразу читается в отдельно взятой фотографии. Я не знаю, как научно объяснить, как это видно. В настоящей фотографии чувствуется не то, что опыт снимающего человека, но его вну- тренние переживания по поводу того, что он видит вокруг, отражается его собствен- ная мысль, обязательно ставится вопрос, даже философского порядка, на который он

цевых журналов, интерьерная фотография. Все, что включает в себя элемент иллюстри- рования. Она должна быть хорошо очень сделана, она может быть произведением искусства. Но все равно у нее есть какие-то границы в области применения. Она ориен- тирована на заказ. Арт- и документальная фотография отражают интерес, мнение и опыт фотографа, т. е., конкретного человека, а если человек обслуживает интересы за- казчика, то это и есть прикладная сфера. Ни хорошо, ни плохо, но музейным достоянием это редко становится. Мы знаем знамени- тых фотографов, которые много работали с рекламной фотографией – Хельмут Ньютон, Дэвид Лашапель, Стивен Мейзел. Но они ско- рее исключение. Вообще в России, на мой взгляд, нет фотогарфов, которые из рекламы перекочевали в музей. То, что показывает- ся, – это искусственно созданный ореол, ни в какое пока сравнение с тем же Ньютоном не идет. Наши рекламщики от фото проигрыва- ют западным коллегам и не всегда достойны персональных выставок. Но кому-то это нужно, самим фотографам, есть мода, есть желание, чтобы гламур был представлен на солидных площадках. – А то, чем вы занимаетесь, может быть коммерчески успешным? – Да, если будет рынок фотографии, тот рынок, который поддерживает авторское высказывание. Если будут коллекционеры и люди, понимающие фотографию именно как художественный акт, как опыт конкретного человека, как красивую саму по себе вещь. Картину, где продемонстрировано владение светом, умение отразить динамику, где ис- пользован весь инструментарий фотографи- ческого искусства. – Кстати, сейчас, когда смотришь на со- временную фотографию, невольно возникает ощущение, что важна, прежде всего, идея, а техническое исполнение отступает на второй план, упало само качество съемки. – Умный, знающий фотограф выбирает инструментарий и выразительные средства изображения под каждую конкретную идею,

86

ТАТLIN news 6-1|60-61|91 2010-2011

position