TATLIN NEWS #67

Формообразование чем-то сродни созданию музыки. Вы пытаетесь сочинить музыку, и вдруг к вам приходит мелодия. Здесь то же самое. Вы работаете над формой, и ничего не получается, пока вдруг вам не открывается некое видение – и тогда все складывается в композицию

именно так. Но мы проделали множество исследований до того, как эти идеи возникли. Ээро отличался подробным методическим подходом и строгой дисциплиной, требую- щей проверять каждый аспект. Я бы сказал, что формообразование чем-то сродни созда- нию музыки. Вы пытаетесь сочинить музыку, и вдруг к вам приходит мелодия. Здесь то же самое. Вы работаете над формой, и ничего не получается, пока вдруг вам не открывает- ся некое видение – и тогда все складывается в композицию. – Каким он был человеком? – Он был очень приятным, но всегда собранным и очень занятым человеком и стремительно идущим вперед. Его личные качества соответствовали типично фин- скому характеру, то есть он был большим индивидуалистом, чем представители таких культур, как Россия или Швеция. Его очень беспокоило, как его архитектура соответ- ствует нуждам людей. Он понимал, что жить с другим человеком – это значит, что есть еще и другой человек. Это было важно. Поэтому вы никогда не проектируете только для себя. Архитектор должен осознавать свою роль как инструмент общества. Архитектура – это не чистая абстракция. – А какое из ваших собственных зданий доставляет вам наибольшее удовлетворе- ние? – Понятия не имею. Я никогда не огляды- ваюсь на то, что было сделано в прошлом. Мне нравится смотреть вперед.

Штаб-квартира Фонда Форда, интерьер зимнего сада, Нью-Йорк, США (1968). Фото © Kevin roche John Dinkeloo and Associates

Сперва я помогал перекладывать рисунки с места на место, а потом мне позволили рисовать. – Затем, как мне известно, вы десять лет работали дизайнером в офисе Ээро Саари- нена в Мичигане, став в 1954 году старшим дизайнером и его правой рукой, помогая в работе над всеми основными проекта- ми до самой его смерти в 1961 году. Он был наиболее влиятельным вашим наставни- ком? – Совершенно определенно. Пятидесятые были очень интересным временем. С точки зрения строительства, Де- тройт был намного активнее Нью-Йорка или Чикаго, что стимулировалось развитием автомобильной промышленности. Мы рабо- тали над Техническим центром «Дженерал Моторс», который был тогда крупнейшим проектом в стране. Этот проект базировался на философии Миса и был построен из стали, то есть из того же металла, что и автомобили. Весь проект был основан на идеях высо-

ких технологий и массового производства. Другим интересным проектом был MIT-Центр в Бостоне. Задачи тогда отличались от сегод- няшних. Захватывающим был момент, когда вы вдруг открывали, что можете построить купол, используя бетон толщиной немно- гим более семи сантиметров. Я научился у Сааринена методичности, способности задавать бесконечные вопросы и заниматься исследованиями. Когда вы так работаете, идея обязательно придет к вам. Но главное – это исследования. – Вы хотите сказать, что идеи никогда не посещали его до проведения всяких иссле- дований? – Редко. – А как же TWA? По-моему, это чистая красивая идея, которая вполне могла при- сниться. Разве идея этого здания не была первичной? – Была, но это было одним из немногих исключений. И конечно же, ледовый каток в Йельском университете был придуман

Штаб-квартира Bouygues SA Holding Company, Париж, Франция, входной павильон, фрагмент лестницы (2002). Фото © Kevin roche John Dinkeloo and Associates

70 татLIN news 1|67|104 2012

nAme