TATLIN NEWS #43

Это уже другой жанр. Интересней разгадывать подлинные загад- ки. Снимать то, что есть. Не скрывая при этом присутствия автора. Он может, если необходимо, входить в поле зрения камеры, выда- вать свое наличие голосом (закадровым комментарием). Настро- ением кадра, наконец. Темновато, на объектив попали волоски или пылинки – таковы условия съемки. Но именно так себя про- являет непричесанная реальность. Сама камера в моих фильмах становилась порой участницей обрядов – на съемках «Пути к свя- тилищу» ее окуривали дымом чаги, чтоб в поле ее зрения не ока- залось ничего нечистого. С другой стороны, антропологическое кино невольно ищет кра- соты и гармонии. Старается показать повседневную жизнь наро- дов, их быт и обряды, по возможности, эстетично. Порой выходит слащаво. Но важен посыл. А вот документальному кино нынче, по- хоже, терять нечего. Кроме своих безобразий. Маразматички-ак- трисы, спившиеся чемпионы по стрельбе, анонимные люмпены. Не люблю такое «неигровое» за смакование негативных момен- тов реальности. Задачу киноантропологии для себя я формулирую так: «открытие человека в культуре и культуры в человеке». Ан- тропологическое кино предлагает зрителю обширную панораму возможностей, не реализованных в его повседневном существо- вании. Шанс ощутить себя в чужой коже: кочевником тундр или танцором с острова Бали. Почувствовать, что жизнь может быть равнозначна движению или что жизнь – театр. – Насколько я знаю, в западной культурной антропологии было два основных подхода: скрывать присутствие наблюдателя и, напротив, – писать от «первого лица». В кино – нечто подобное. Мне ближе вто- рой метод, ведь персонаж, которого снимают, раскрывается не кому- то вообще, а конкретному человеку, стоящему за камерой.

– Наука и кино мнят себя разными цехами, но движутся по па- раллельным траекториям. Классические работы Альфреда Рад- клиффа-Брауна и Бронислава Малиновского, определившие дальнейшее развитие этнографии, и фильм Роберта Флаэрти «На- нук с севера» – отправная точка антропологического кино – вы- шли одновременно, в 1922 году. Греческое слово «этнос» обозначало не свой народ, а племе- на чужеземцев. Соответственно, и этнография изначально была обращена только вовне. В познании своей культуры человек рас- терянно вертит головой по сторонам, не зная, на чем остановить взгляд. Он не различает контуров, потому что она и есть его зре- ние. Наука пыталась быть бесстрастным наблюдателем и судьей. Но показной «объективизм» выливается в самые худшие вариан- ты субъективизма. Говоря от имени абсолюта, автор претендовал на несвойственный обычному индивиду уровень обобщения, на- чинал вещать от имени этносов и рас, создавать фантомные конс- трукции. Навязывать свои аксиомы другим. То же самое и в кино. Не должно оно быть обезличенно «объек- тивным». Когда я показал мои картины близким друзьям, те ска- зали: « Не хватает тебя». И вот с тех пор для маркировки при- сутствия я стал использовать закадровый комментарий. Я – текс- товик, слово люблю. В звучащем тексте – то, что не вошло в кадр (запахи, вибрации, предощущения, едва различимые звуки). То, что чувствовал сам снимающий. Этнографы любят говорить, что главным для них является метод «включенного наблюдения», не подозревая, насколько их язык близок кинематографии. И там и здесь «включенность» означает не нажатие кнопки, а сопричаст- ность к происходящему. – Один из критиков написал: «Андрей Головнев в фильмах своих мыслит как профессор: читая лекцию, демонстрирует череду слай- дов». – Не стану протестовать. Таково его восприятие. Во время съе- мок я чередую два подхода: веду себя как ученый-этнограф и как режиссер. В двух ипостасях – един. Киношный подход агрессив- ней научного. Он требует концентрации и напора, что нередко ввергает героя в шок. Я вижу, как резко меняет камера мое пове- дение. На месте скромного этнографа вдруг появляется настыр- ный оператор, сующий объектив в потаенные углы. Я чувствую себя дантистом, когда снимаю, например, крупный план лица. Как-то услышал рассказ о двух людях, в разное время побывав- ших на Ямале. А на самом деле это был я один, только в разных ролях – этнографа и режиссера. Я не призываю громоздить друг на друга разные профессии. Напротив, их диалог позволяет сбросить лишнюю тяжесть: кино подталкивает науку к избавлению от удушающей безликости, а

122 ТАТЛИН_NEWS №1(43)54_2008