186 / 260
сгибаться, и мне тяжело было ходить по лестнице. Выбора не оставалось, и поэтому, вскоре
после моего возвращения домой в 2007 году, я лег под нож. Хирурги подрезали мои
сухожилия, чтобы сбросить давление и сделать так, чтобы коленные чашечки вернулись на
место. Им пришлось подрезать и сами чашечки, потому что на них образовались борозды.
Туда был введен синтетический материал, а мениск удален. Где-то между делом мне еще и
переднюю крестообразную связку восстановили.
Когда хирурги завершили свою работу, они отправили меня к Джейсону,
физиотерапевту, специализировавшемуся на работе с «морскими котиками». Когда-то он
работал с футбольным клубом Pittsburgh Pirates, но после террористической атаки 11
сентября 2001 года решил, что его долг — помочь своей стране. Джейсон решил работать с
военными. Он радикально потерял в зарплате, а все ради того, чтобы иметь возможность
буквально собирать нас заново.
Когда мы впервые увиделись, я всего этого не знал. Все, что я хотел узнать в тот
момент, — сколько времени займет восстановление.
Джейсон задумался. «У гражданских на восстановление после такой операции обычно
уходит год, — произнес он наконец. — У профессиональных футболистов — восемь
месяцев. А если речь идет о бойцах спецназа… Трудно сказать. Вы ненавидите быть не в
деле, и готовы на все, чтобы скорее вернуться».
В конце концов он решил, что мне потребуется шесть месяцев. Я подумал, что хватит и
пяти, пусть даже ради этого мне придется умереть.
Джейсон поместил мое колено в механическую конструкцию, которая должна была его
растянуть. Ежедневно я должен был, насколько возможно, подкручивать колесико. Каждый
раз, когда эта штука сгибала мою ногу, я обливался потом.
В конце концов угол составил 90 градусов.
«Отлично, — сказал Джейсон. — Но нужно больше».
«Больше?»
«Больше!»
Еще у него был миостимулятор
[121] ,заставлявший сокращаться мышцы. В зависимости от
места приложения, он позволял поворачивать мои пальцы на ноге вверх и вниз. Звучит
вроде бы невинно, но в действительности это форма пытки, которая должна быть запрещена
Женевской конвенцией, даже для использования на «морских котиках».
Естественно, Джейсон давал повышенное напряжение.
Но хуже всего было самое простое: упражнения. Их нужно было делать все больше,
больше, больше. Я много раз звонил Тае и говорил ей, что порвусь, если не умру, до исхода
дня. Казалось, она сочувствовала мне, но теперь я думаю, что они с Джейсоном были
заодно.
Был момент, когда физиотерапевт предписал мне немыслимое количество базовых
упражнений на основные группы мышц. «Вы не забыли, что мы работаем над моими
коленями?!» — спросил я однажды, когда понял, что дошел до предела. Он только
засмеялся. У него были специфические представления о том, что все в организме зависит от
крепких основных мускулов; впрочем, мне кажется, Джейсону просто доставляло
удовольствие шпынять меня по спортзалу. Мне казалось, что каждый раз, когда я начинаю
филонить, над моей головой раздается щелчок бича.