190 / 260
авианаводчиков часто привлекают к специальным заданиям, так что работы у них всегда
навалом.
Связники и навигаторы стоят в списке предпочтений большинства «морских котиков»
заметно ниже. Но это очень важные специальности. Самое нелюбимое и худшее, что можно
поручить бойцу SEAL— разведка. Ребята ее ненавидят. Они шли в спецназ, чтобы вышибать
ногами двери, а не для того, чтобы собирать информацию. И все же эта роль тоже
необходима.
Конечно, есть те, кому нравится прыгать с парашютом, и те, кто с удовольствием плавает
с акулами. Извращенцы.
Конечно, распределение талантов в целом пошло на пользу отряду, но лично я как
взводный лид-петти-офицер был заинтересован в том, чтобы лучшие парни были со мной во
взводе «Дельта».
Старшина, ответственный за распределение персонала, завершил свою работу, и все
сделанные им назначения были представлены нам на большой магнитной доске. Вечером,
когда никого рядом не было, я вошел в офис и поменял их. Получилось, что все, кто служил
во взводе «Чарли», внезапно оказались во взводе «Дельта».
Ну, я, конечно, немного переборщил; как только старшина увидел все это, в моих ушах
стало звенеть гораздо сильнее обычного.
«Даже не думай заходить в мой офис, когда меня нет, — орал он. — И не трогай мою
доску. Никогда!»
И все-таки я сделал это еще раз.
Я понимал, что он заметит любые серьезные изменения, поэтому я поменял только одно:
перевел в мой взвод Даубера. Мне нужен был хороший снайпер и санитар. Старшина не
заметил этого или по крайней мере сделал вид, что не заметил.
У меня было оправдание моему поступку: я делал это для блага ВМС. Ну, или, по
крайней мере, для блага взвода «Дельта».
Все еще восстанавливаясь после операции, я не мог полноценно участвовать в
тренировках несколько месяцев. Но я внимательно наблюдал за парнями, когда
предоставлялась такая возможность, особенно за новичками. Я хотел знать, с кем я иду на
войну.
Я уже почти полностью набрал прежнюю форму, когда мне пришлось поучаствовать в
паре драк. Первая случилась в Теннесси, я рассказывал о ней выше, и там меня арестовали, а
другая была у Форт-Кэмпбелла; там, по выражению моего маленького сына, «несколько
парней решили разбить свое лицо о папин кулак».
«Несколько парней» к тому же сломали мне руку. Взводный старшина был в ярости.
«Сначала тебя нет — ты лечишь колени, потом ты возвращаешься, тебя арестовывают, а
теперь ты ломаешь руку. Что за хрень?»
Может, там и еще что-то было сказано. Все это довольно долго продолжалось.
Кажется, я действительно в этот период времени много дрался. И, как мне кажется,
отнюдь не я был тому виной. В последнем случае, например, я уже собирался уходить, когда
подружка одного идиота вдруг решила подраться с одним из моих сослуживцев. В жизни это
было видеть так же нелепо, как читать на странице книги.
Но, если собрать все вместе, получалась довольно скверная картина. К несчастью, я не