— Иду домой. Я чертовски устал. Пока этот тип не даст согласия, делать нам нечего.
Как ты думаешь, он согласится?
Ева, не поворачивая головы, ответила равнодушным голосом:
— Да, наверное, согласится. Этот человек готов на все. Все эти дни, что еще пришлось
быть в Нью-Йорке, Бид много думал об Аните Джексон. Это было удивительно, так как до
сих пор серьезно его мыслей не занимала ни одна из девушек. Он считал их нудными и
трудными созданиями, без которых, правда, нелегко обойтись, но для настоящего человека
они словно камень на шее.
Но Анита была не такой, как другие. Он прожил у нее 13 дней, видел, как она готовит
обед, как одевается, как собирается и уходит утром на работу и возвращается поздним
вечером. Наблюдал, как она заботится о своем убогом гардеробе. Она делала еще десятки
всяких мелких вещей, которые в своих квартирах делают тысячи других девушек. Эти дни,
проведенные поневоле в ее квартире, пробудили у Бида интерес к Аните. Еще ни одна из
женщин не вызывала у него таких чувств, и это беспокоило его. Он не мог объяснить себе, но
чувствовал, что в этой девушке есть что-то такое, что он никогда не сможет до конца понять.
Это «что-то» делало его рабом, а ее неприкосновенной. Анита спасла ему жизнь — и это он
никогда не забудет. Она ухаживала за ним дни и ночи, умело делала перевязки… Именно
этой ее заботе он был обязан тем, что уже на третий день смог встать на ноги. И самое
удивительное: она ни слова не сказала ему, почему и зачем она это делает. На все его
упорные расспросы она неизменно отвечала: «Не надо об этом говорить». «Я делаю так, как
считаю нужным. И твоей благодарности мне не надо». Эти слова всегда сбивали Бида с
толку. До него никак не могло дойти, почему эта чужая женщина сделала для него так много
хорошего просто так, ни за что. Тем более что она знала: за укрывательство раненого
человека ей грозила тюрьма. Бид, когда почувствовал себя лучше, решил уйти. Он положил
на стол триста долларов и сказал:
— Я должен тебе гораздо больше… Возьми хотя бы эти деньги. Ты заслуживаешь
гораздо большей благодарности. — Он еще подумал тогда, что, наверное, сошел с ума
выкладывать такую сумму, но что-то толкнуло его на это, а что — он никак не мог себе потом
объяснить. Когда девушка отказалась взять деньги, он чувствовал себя так, словно ему дали
пощечину. — Значит, не возьмешь? — уточнил он, засовывая деньги обратно в карман. — Я
не стану тебя уговаривать, чтобы ты их приняла. Но знай, что это глупо, чертовски глупо…
Ведь я тоже…
На следующее утро Анита, как обычно, пошла на работу. Тогда он решил уйти. Каждый
день его пребывания здесь грозил девушке большой опасностью. Бид вышел из дома, как
только стемнело, за какой-нибудь час до возвращения девушки с работы. Ушел той же самой
дорогой, что и пришел к ней, — по крышам. И не оставил даже записки. Опять появившись в
Нью-Йорке, Бид мыслями вернулся к Аните, жалел, что мало знал о ней, всего лишь, что она
работает продавщицей в гастрономе. И ничего больше. Только здесь, в Нью-Йорке, парень
остро ощутил, как недостает ему присутствия девушки. Особенно вечерами, когда он
засыпал в маленьком номере дешевого отеля. Перед глазами Бида постоянно вставали дни,
проведенные у нее… Анита всегда молча хлопотала в квартире, но даже этого было
достаточно, чтобы не чувствовать себя одиноким. Часто думалось о том, как он ей все же
обязан, что остается в неоплатном долгу за спасение свое, но был абсолютно уверен, что
сумеет отплатить этот долг. Анита была красива, но одинока. Так же одинока, как и он. Она
не ходила ни в кино, ни на танцы, ее не тянуло в ночные клубы, и у нее не было бездумных
развлечений, которые часто позволяют себе другие девушки. Казалось, в ее жизни нет места
мужчине. Когда Бид спрашивал свою спасительницу, почему она так странно ведет себя, она
отвечала ему грубостью. Бид определенно решил, что должен увидеть Аниту Джексон.
Было уже больше одиннадцати, однако он не подумал, что время для визита не совсем
подходящее. Анита возвращалась с работы в половине одиннадцатого и тут же ложилась
спать. Бид помнил это. Действительно, девушка могла спать уже, но даже такой аргумент не
мог остановить этого упрямого парня, решившего, что он должен обязательно увидеть ее
