135 / 260
Я выстрелил. Патруль упал лицом в грязь. То же самое сделал и иракец, только он, в
отличие от морпехов, уже не поднимался.
«Здесь работает снайпер [боевиков], и он хорошо стреляет, — сообщил радист
патруля. — Он почти попал по нам». Я включил свою рацию на передачу.
«Это я стрелял, тупица. Обернись».
Они посмотрели назад и увидели лежащего на земле мертвого дикаря с ракетной
установкой. «О, Боже, благодарю тебя», — ответил морской пехотинец.
«Не стоит благодарности».
Этой ночью работали иракские снайперы. Я достал двоих — один бил с минарета у
мечети, а второй с близлежащего дома. Это был хорошо скоординированный со стороны
противника бой, один из наилучшим образом организованных, в которых нам довелось
участвовать в Рамади. Необычным было то, что он велся ночью; плохие парни обычно
избегали попыток испытывать судьбу в темноте.
Наконец взошло солнце, и огонь стих. Морские пехотинцы пригнали бронетехнику, под
прикрытием которой мы смогли вернуться в лагерь.
Я отправился к командиру морских пехотинцев, чтобы обсудить события этой ночи. Я и
двух слов не успел сказать, когда в кабинет ворвался здоровенный офицер.
«Что там за снайпер, черт возьми, на этих Семи этажах?» — пролаял он.
Я обернулся к нему и сказал, что это я, внутренне приготовившись быть съеденным за
какие-то неизвестные мне преступления.
«Дай я пожму твою руку, сынок, — сказал он, стягивая с руки перчатку. — Ты спас мне
жизнь».
Это его я накануне обозвал по радио тупицей. Я никогда не видел более благодарного
морского пехотинца.
«Наша легенда»
Вскоре после этих событий с востока после своих приключений вернулся наш взвод. Они
поприветствовали меня со своей обычной теплотой.
«О, наша Легенда здесь, — сказали они, завидев меня. — Как только мы узнали, что
двоих боевиков убили у Кэмп-Рамади плюс еще несколько трупов на севере города, сразу
ясно: наша Легенда прибыла. Ты единственный сукин сын, которому удается здесь убивать
кого-то».
Я засмеялся.
Прозвище «наша Легенда» приклеилось ко мне еще в Фаллудже, примерно в то время,
когда случилась история с пляжными мячами или, может, когда я сделал мой самый
дальний удачный выстрел. До того мое прозвище было Текс.
Заметьте, не просто «Легенда». В прозвище была заложена большая доля издевательства
— «НАША ЛЕГЕНДА». Один из парней — думаю, что это был Даубер, — еще более
усугубил издевку, назвав меня «НАШ МИФ», что опустило меня с небес на землю.
Но все это имело дружеский характер и было почетнее, чем торжественная церемония
награждения медалью.
Мне очень нравился Даубер. Хотя он и был «молодым», это был снайпер, причем
довольно хороший. Он мог постоять за себя в драке — ив перебранке. Я питал к нему
некоторую слабость, и когда пришла моя очередь гнобить его в порядке «дедовщины», я не