американский

Я слышал, как какие-то парни хвастались, будто их отчислили из программы BUD/S за

то, что они якобы подрались с инструктором и выбили из него дерьмо. Они просто лживые

куски навоза. Никто не дерется с инструкторами. Никогда. Поверьте мне, если вы

попробуете, инструкторы просто придут к вам вместе, и так надают вам по заднице, что

вряд ли вы уже когда-нибудь на нее сядете.

Маркус

По мере прохождения курса BUD/S ты сближаешься с людьми. Но до окончания «адской

недели» ты стараешься держать дистанцию побольше. Именно там происходит основной

отсев. Из нашего набора было выпущено две дюжины парней; меньше десяти процентов от

начальной численности. Я был одним из них. Я начинал с курсом номер 231, а выпустился с

233-м, задержавшись из-за травмы. Кандидаты, успешно одолевшие BUD/S, направляются

для более глубокого освоения специальности на курсы SQT (SEAL Qualifying Training).

Попав туда, я воссоединился с моим другом по BUD/S — Маркусом Латтрелло

Маркус и я сразу поладили. Это было естественно: мы ведь оба из Техаса.

Вряд ли вы поймете это, если вы не родились в Техасе. Между нашими земляками как

будто протянуты невидимые нити. Я не знаю, почему это происходит: может быть, дело в

общих переживаниях или в техасской воде что-то такое (а может, в пиве). Техасцы обычно

хорошо ладят друг с другом, и мы с Маркусом быстро и крепко подружились. Никакой

мистики. В конце концов у нас с было много общего: от привитой с детства любви к охоте

до поступления во флот и успешного окончания программы BUD/S.

Маркус завершил BUD/S раньше меня, после чего был направлен для прохождения

специальных тренировок и лишь после этого вернулся в SQT. Поскольку он получил

специализацию санитара, то именно Маркус проводил первичный осмотр при первом моем

отравлении кислородом во время погружения. (Отравление кислородом случается тогда,

когда содержание этого газа в крови превышает норму; это может быть вызвано самыми

разными обстоятельствами. В некоторых ситуациях отравление кислородом имеет весьма

серьезные последствия, но у меня была самая легкая форма.)

Каждый раз, когда мне приходится нырять с аквалангом, я говорю: «Я — не SEAL. Я —

…L. Я — сухопутный человек, оставьте воду и воздух кому-нибудь другому!»

В день, когда случилось то происшествие, моим напарником был лейтенант, и мы

определенно должны были получить золотой плавник — награду за лучшее чертово

погружение в день. В ходе выполнения упражнения нужно было проплыть под килем судна

и установить магнитную мину «Лимпет

на его днище (это заряд взрывчатки,

предназначенный для разрушения корпуса судна. Обычно такая мина имеет взрыватель

замедленного действия).

Мы все сделали исключительно удачно, как вдруг, в тот момент, когда я находился под

днищем судна, я почувствовал сильное головокружение, и мой мозг превратился в овощ. Я

попытался нащупать опору и схватиться за что-нибудь. Напарник в этот момент передавал

мне мину, но я не взял ее, и лейтенант понял, что что-то не так. Он начал подавать мне

сигналы, но я лишь смотрел в океан. Наконец, сознание мое прояснилось, и я смог

продолжать.

Золотой плавник в тот день мы, конечно, не получили. К моменту, когда мы поднялись

на поверхность, я уже чувствовал себя лучше, и инструктор с Маркусом вдвоем эвакуировали