Блондинка пожала плечами.
– В каком-то ужасно дорогом закрытом баре.
– В каком?
Она лишь беспомощно улыбнулась.
– Может, она куда-нибудь уехала?
– Нет. Она всегда предупреждала меня, когда знала, что задержится в своем баре, а тем
более, если заночует там. В баре у нее своя комната и бывают ночные приемы…
– Вы хотите сказать?..
– Нет. Она работала официанткой.
– Значит, она исчезла?
– Вроде того.
– Вы известили полицию?
– Нет. Я не люблю иметь дело с полицией.
– К ней за это время кто-нибудь заходил?
– Только какой-то тип с белыми волосами. Швейцарец. Что ему было нужно, он так и не
сказал.
К тому времени виски уже кончился и я встал.
– Если Анни вернется или кто-нибудь будет ею интересоваться, сообщите мне. Я живу в
отеле «Виктория», мое имя Берт Мейн. Полицию пока не вызывайте. Я сам сделаю это через
некоторое время.
– Значит, вы уже уходите?
Я улыбнулся и надел шляпу.
– У меня еще много дел. – С этими словами я попрощался и вышел из квартиры.
Оказавшись на улице, я достал из кармана письмо и в который раз перечитал:
«Берт! Приезжай немедленно! Мне необходима помощь.
Анна. 7/5. – 46 г.»
Письмо было написано ровно две недели назад. Видно, она писала второпях, на
случайном клочке бумаги. С Анной что-то случилось, в этом нет сомнения. Нужно повидать
друзей по Сопротивлению. Возможно, переговорив с ними, я пролью свет на это
таинственное письмо Анны и ее исчезновение. Я не знал их адресов. Перерыв телефонную
книгу, я обзвонил не менее сорока мест, но никого из них не нашел. Но я и не думал
сдаваться. Я все же знал одно место, где обязательно можно найти кого-нибудь из них.
2
Этот кабачок находился в конце улицы Фум, на самом берегу Сены, почти в центре
Парижа. Но он был настолько незаметен со стороны, что посетителей в нем было мало. О
существовании этого кабачка я узнал из письма Анны. Она писала, что все мои друзья
собираются в этом заведении.
В отеле я переоделся в кожаную куртку и кожаные брюки. В этом был некий оттенок
воспоминаний прошлого – в то время, когда Париж был под властью бошей, я одевался точно
так же. Меня даже звали тогда «Кожаная Смерть».
Было уже шесть часов вечера, когда я разыскал этот кабачок и по истертым ступеням
спустился вниз. Заведение было почти пустым, и я, не увидев никого из знакомых,
направился к стойке бара. Бармен, высокий, плотный человек с небольшими усиками и
сверкающей лысиной, протирал стаканы: излюбленное занятие всех барменов.
– Привет, – сказал я ему.
Он угрюмо посмотрел на меня.
– Мне нужен Жак Дюкло.
– Я его давно не видел, – ответил он и посмотрел на меня уже с интересом.
