губную помаду.
* * *
Волков вернулся в кафе.
— Я взял билет. На этот поезд еще были билеты.
— Ты достал себе спальное место?
— Пока нет. Может быть, в пути что-нибудь освободится, так часто бывает. Впрочем, это и
не нужно; всю дорогу сюда я спал.
Волков погладил собаку, которая осталась сидеть рядом с Лилиан.
— Тебя, Вольф, придется пока что сдать в багажный вагон; но мы тебя оттуда скоро
выкрадем.
— В мое купе.
Борис кивнул.
— Во Франции проводники покладистые. В Цюрихе мы решим, что тебе делать дальше.
— Я хочу обратно.
— Обратно? Куда? — осторожно спросил Волков.
Лилиан молчала.
— Я была на пути к возвращению, — сказала она наконец. — Хочешь верь, хочешь не верь.
— Почему бы мне не верить?
— А почему ты должен верить?
— Когда-то я поступил почти так же, душка. Много лет назад. А потом тоже вернулся.
— Почему?
Он посмотрел на нее.
— Место, где ты живешь, не имеет ничего общего с самой жизнью, — сказал он
медленно. — Я понял, что нет такого места, которое было бы настолько хорошим, чтобы ради
него стоило бросаться жизнью. И таких людей, ради которых это стоило бы делать, тоже почти
нет. До самых простых истин доходишь иногда окольными путями.
Лилиан раскрошила на тарелке кусочек хлеба.
— Но когда тебе об этом говорят, все равно не помогает. Правда?
— Да, не помогает. Надо это пережить самому. А то все время будет казаться, что ты
упустил самое важное.
Волков подозвал официанта и заказал себе кофе и сигареты.
— Ты уже знаешь, куда поедешь из Цюриха?
— В какой-нибудь санаторий. Ведь в Монтане меня наверняка не примут.
— Да нет, примут. Но ты уверена, что хочешь обратно? Ты сейчас очень измучена и
нуждаешься в отдыхе. Ты еще можешь передумать.
— Я хочу обратно.
— Почему?
— На это есть много причин. Я помню сейчас не все.
— Если ты захочешь остаться здесь, внизу, тебе не придется быть одной. Я могу тоже
остаться.
Лилиан взглянула на него.
— Несмотря на то, что нет людей, которые были бы настолько хороши, чтобы ради них
бросаться жизнью?
— Я сказал почти нет, душка.
