— Ему надо делать операцию? — спросила она.
— Видимо. Иначе бы его не отправили в операционную.
Такие, как она, меня терпеть не могут, — подумала Лилиан растерянно. Она хорошо знала
больничных сестер.
— Можно подождать? — спросила она.
Сестра показала на скамейку.
— Разве у вас нет комнаты ожидания? — спросила Лилиан.
Сестра протянула руку по направлению к двери.
— Собственно говоря, она только для близких.
Лилиан сдержалась, она не стала говорить сестре, что бывают моменты, когда все люди
должны быть близки друг другу, все, даже больничные сестры, которые потеряли из-за своей
профессии чувство сострадания и стали цинично-жестокими. Лилиан пошла в комнату
ожидания, в эту комнату скорби, где стояли горшки с поникшими цветами и валялись старые
журналы, где мухи с жужжанием кружились вокруг липкой бумаги, свисавшей с потолка над
столом. Рев моторов доносился и сюда, но он был приглушенным, казалось, где-то очень далеко
неистово били в барабаны, и все же рев был слышен и здесь…
* * *
Время было клейким, как липкая бумага, на которой медленной мучительной смертью
умирали мухи. Лилиан раскрывала потрепанные журналы и тупо смотрела в одну точку, а потом
снова захлопывала их; она пыталась читать, но не могла. Она вставала, подходила к окну и снова
садилась. Комната пропахла страхом; весь тот страх, который люди испытывали в этой комнате,
скопился в ней. Лилиан хотела открыть окно, но рев моторов сразу стал громче, и она тут же
закрыла его. Немного погодя в комнату вошла женщина с ребенком. Ребенок начал кричать.
Женщина расстегнула кофточку и дала ему грудь. Ребенок зачмокал и уснул. Застенчиво
улыбнувшись Лилиан, женщина опять застегнула кофточку.
Через несколько минут сестра приоткрыла дверь. Лилиан поднялась, но сестра не обратила
на нее внимания; она кивком пригласила женщину с ребенком следовать за ней. Лилиан опять
села. Внезапно она прислушалась. Произошла какая-то перемена. Она это чувствовала.
Напряженность спала, как будто что-то прекратилось. Лилиан не сразу поняла, в чем дело.
Стало тихо, рев моторов замолк. Гонки кончились.
Через четверть часа Лилиан увидела, что к больнице подъехала открытая машина с
тренером и двумя механиками. Сестра из приемного покоя привела всех троих в комнату
ожидания. Вид у них был подавленный.
— Вы что-нибудь узнали? — спросила Лилиан.
Тренер показал на механика помоложе.
— Он был там, когда его вынимали из машины.
— У него шла кровь горлом, — сказал механик.
— Горлом?
— Да. Похоже было на горловое кровотечение.
— Исключено! Ведь он не был болен!
Лилиан взглянула на механика. Неужели судьба так зло подшутила над ними? Ведь кровь
идет горлом при туберкулезе.
— Отчего у Клерфэ могло быть кровотечение? — спросила она.
— Рулем ему придавило грудную клетку, — сказал механик.
