сводилась главным образом к тому, что гонщики объезжали дистанцию и запоминали, где им
придется переключать скорости.
Лилиан вдруг представила себе все, что еще произойдет между ней и Клерфэ; ей казалось,
что она видит длинный коридор. Коридор становится все уже и уже, и выхода в нем не видно.
Она не может идти по нему. А пути назад в любви нет. Никогда нельзя начать сначала: то, что
происходит, остается в крови. Клерфэ уже не будет с ней таким, как прежде. Таким он может
быть с любой другой женщиной, только не с ней. Любовь, так же как и время, необратима. И ни
жертвы, ни готовность ко всему, ни добрая воля — ничто не может помочь; таков мрачный и
безжалостный закон любви. Лилиан знала его и поэтому хотела уйти. То, что им осталось еще
прожить вдвоем, было для Лилиан всей жизнью, а для Клерфэ лишь несколькими месяцами.
Поэтому она должна была считаться только с собой, а не с Клерфэ. У них было слишком
неравное положение. В его жизни их любовь являлась лишь эпизодом, хотя сейчас он и думал
иначе, а для нее — концом всему. Она не имела права жертвовать собой; теперь она это поняла.
Лилиан не ощущала раскаяния, для этого у нее было уже слишком мало времени; зато она обрела
ясность, ясность раннего утра. Последние клочья тумана рассеялись, недоразумения исчезли.
Она почувствовала маленькое острое счастье, какое чувствует человек, принявший решение. И
как ни странно, вместе с решением вернулась нежность к Клерфэ — теперь она была
безопасной.
— Во всем, что ты говоришь, нет ни грана правды, — сказала Лилиан уже совсем другим
голосом. — Ни грана! Забудь это! Это не так! Все не так!
Она видела, как просияло лицо Клерфэ.
— Ты останешься со мной? — быстро спросил он.
— Да, — сказала она, зная, что это было неправдой и все же правдой. Она не хотела
ссориться в эти их последние дни.
— Ты наконец меня поняла?
— Да, я тебя поняла, — ответила она, улыбнувшись.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Клерфэ не почувствовал колебания в ее голосе.
— Да, — сказала она.
Ведь и это было уже безразлично.
Он пристально посмотрел на нее.
— Когда?
— Когда хочешь.
Он помолчал мгновение.
— Наконец-то! — сказал он. — Наконец! Ты никогда об этом не пожалеешь, Лилиан!
— Знаю.
Клерфэ разом преобразился.
— Ты устала! Наверное, устала до смерти! Что мы наделали! Тебе надо спать! Идем, я
провожу тебя наверх.
— А ты?
— Я последую примеру англичанина, а потом, пока на улицах еще нет движения, объеду
дистанцию. Просто так, порядка ради, я ее знаю. — Клерфэ стоял в дверях ее комнаты. — Какой
я дурак! Проиграл больше половины того, что выиграл! Со зла!
— Я выиграла. — Лилиан бросила сумку с жетонами на стол.
— Но не сосчитала сколько.
— Завтра мы опять выиграем. Ты пойдешь к врачу?
— Да. А теперь мне надо спать.
