Этот дом я купил задолго до воины, — сказал Клерфэ.
— Тогда можно было за бесценок скупить пол-Ривьеры. Я никогда в нем не жил. Просто
приобрел кое-что из вещей и поставил их. Как видишь, вся постройка выдержана в ужасающем
стиле. Но лепные украшения можно сбить, а дом модернизировать и заново обставить.
Лилиан засмеялась.
— Зачем? Ты действительно хочешь здесь жить?
— А почему бы и нет?
Из сумрачной комнаты Лилиан взглянула на темнеющий сад, на дорожки, посыпанные
гравием. Моря отсюда не было видно.
— Может, когда тебе будет лет шестьдесят пять, — сказала Лилиан. — Не раньше. И ты
покончишь с трудовой жизнью в Тулузе. Здесь ты сможешь вести жизнь добропорядочного
французского рантье, который по воскресеньям обедает в тель де Пари и время от времени
заглядывает в казино.
— Сад большой, а дом можно перестроить, — сказал Клерфэ упрямо. — Деньги у меня
есть. Устроители Вилле Милия оказались щедрыми. Надеюсь, что гонки в Монако добавят к
этой сумме еще что-нибудь. Почему ты считаешь, что жить здесь так уж невозможно? Где бы ты
вообще хотела жить?
— Не знаю, Клерфэ.
— Но ведь это надо знать! Хотя бы приблизительно.
— А я не знаю, — сказала Лилиан, слегка растерявшись. — Нигде. Если ты хочешь где-
нибудь жить, значит, ты хочешь там умереть.
— Зимой климат здесь в сто раз лучше, чем в Париже.
— Зимой! — Лилиан произнесла это таким тоном, словно она говорила о Сириусе, Стиксе
или о вечности.
— Зима скоро наступит. Надо побыстрее начать перестройку, если мы собираемся
закончить ее к зиме.
Лилиан огляделась вокруг. Какой хмурый дом. Не хочу, чтобы меня здесь заперли, —
подумала она и вслух спросила:
— Разве тебе не придется работать зимой в Тулузе?
— Одно другому не мешает. Я хочу, чтобы зимой ты жила в самом лучшем для тебя
климате.
Какое мне дело до климата, — подумала Лилиан и сказала с отчаянием:
— Самый лучший климат там, где санаторий, Клерфэ посмотрел на нее.
— Тебе надо вернуться в санаторий?
Лилиан молчала.
— Ты бы хотела туда вернуться?
— Что мне на это ответить? Разве я не здесь?
— Ты советовалась с врачом? Ты вообще обращалась хоть раз здесь к врачу?
— Мне нечего советоваться с врачом.
Перед окном вдруг очень пронзительно запела какая-то птица.
— Уйдем отсюда, — внезапно сказал Клерфэ. — Когда зажигаешь этот разноцветный
канделябр, электрический свет кажется ужасно унылым. Но здесь все можно переделать.
Вечер окутал стены с лепными украшениями. Лилиан облегченно вздохнула. Она
чувствовала себя так, будто ей удалось спастись.
— Все дело в том, — сказал Клерфэ, — что ты не хочешь быть со мной, Лилиан! Я это
знаю.
— Но ведь я с тобой, — беспомощно возразила она.
