— Тогда тебе надо попробовать. Раз ты не играла, у тебя счастливая рука и ты наверняка
выиграешь. Давай поедем? А может, ты устала? Ведь уже два часа ночи.
— Детское время. Разве можно устать так рано?
Они ехали медленно; вокруг них была ночь, усыпанная огнями.
— Наконец-то стало тепло, — сказала Лилиан, откидываясь на спинку сиденья. — Я так
ждала тепла! Здесь наконец-то лето.
— Можно пробыть тут, пока и в Париже не настанет лето.
— Какие теплые ночи! Пахнет солью, и слышен шум моря. — Она прижалась к Клерфэ. —
Почему люди не живут вечно, Клерфэ? Не зная смерти?
Одной рукой он обнял ее за плечи.
— Правда, почему это не так? Почему мы стареем? Почему человеку не может быть всю
жизнь тридцать, пока ему не минет восемьдесят и он вдруг сразу умрет?
Лилиан тихо засмеялась.
— Мне еще нет тридцати.
— Да, ты права, — сказал Клерфэ, несколько смущенный. — Я все время забываю. У меня
такое чувство, будто ты за эти три месяца стала по крайней мере на пять лет старше — так ты
изменилась. Ты стала на пять лет красивее. И на десять лет опаснее.
Они играли вначале в больших залах, а потом, когда эти залы опустели, перешли в меньшие,
где ставки были выше. Клерфэ начал выигрывать. Он играл сначала в rente et quarante. Затем он
перешел к рулетке, где максимальная ставка была выше, чем за другими столами.
— Побудь со мной, — сказал он Лилиан. — Ты приносишь счастье.
Клерфэ ставил на двенадцать, на двадцать два и на девять.
Мало-помалу Клерфэ проиграл почти все свои жетоны. У него осталось их как раз столько,
чтобы еще раз сделать максимальную ставку. Он поставил на расное. Вышло расное. Половину
выигрыша он отложил, остальное опять поставил на расное. расное вышло во второй раз. Он
снова поставил максимальную ставку. расное вышло еще дважды. Перед Клерфэ теперь лежала
целая куча жетонов. Остальные игроки в зале заинтересовались его игрой. Стол Клерфэ оказался
вдруг окруженным людьми. Лилиан увидела, что к рулетке подходит Фиола. Он улыбнулся ей и
поставил на черное. Красное вышло снова. Во время следующего круга черное поле было сплошь
покрыто жетонами максимальной ставки. Вокруг стола в три ряда толпились игроки. Почти все
они играли против Клерфэ. Только тощая старуха в вечернем платье из синей вуали ставила, как
и он, на расное.
В зале стало тихо. Шарик застучал снова, старуха начала чихать. Красное вышло еще раз.
Фиола сделал Клерфэ знак быть осторожным, ведь когда-нибудь полоса должна кончиться.
Клерфэ покачал головой и опять поставил максимальную ставку на расное.
— II est fou
*
, — сказал кто-то позади Лилиан.
Старуха, которая уже спрятала было свой выигрыш, в последний момент вновь поставила
все на расное. В наступившей тишине было слышно, как она громко задышала, а потом
задержала дыхание. Она пыталась больше не чихать. Желтая рука старухи, похожая на коготь,
выделялась на зеленом сукне. Перед ней на столе была маленькая зеленая черепаха — талисман.
Опять вышло расное. Старуха совсем потеряла голову.
— Formidable!
*
— сказала какая-то женщина позади Лилиан.
— Кто это?
На номера уже почти никто не ставил. По всем залам разнесся слух о небывалой полосе.
Рядами выстроились горки жетонов на крупные суммы: все ставили на черное. Красное вышло
семь раз подряд; цвет должен был измениться. Только Клерфэ продолжал по-прежнему ставить
на красное. В последнюю секунду старуха от волнения поставила на красное поле черепаху. Не
