Этому простаку Ходжу не хватает тонкости. Упомяни он ему о Люси Бостон, и ее
тотчас могли обвинить в соучастии йо взломе. То же и с Гастингсом: одно слово Калверта о
перстне, и на запястьях его владельца щелкнут наручники. Нет, серьезные дела так не
делаются. Нужна хитрость, выдержка и расчет. Хитрость: он уже пустил слушок о своем
отъезде. Теперь остается лежать и ждать того, кто заберется сюда. Посмотрим, как он
прореагирует на внезапно вспыхнувший свет. А тут еще и «люгер». Да, бедняге не
позавидуешь.
Ему припомнились все события последних дней: побег жены, встреча с девушкой, так
напомнившей ему одну старую знакомую, этот Род, этот Плайер. Люси явно чего-то ждет от
него. А какие у нее отношения с Родом? Кто они – друзья, любовники, деловые партнеры?
Кто подкупил бармена, чтобы тот твердо держался версии о том, что Калверт якобы сам упал
со стула? Нет, Плайер – не плод галлюцинации. Челюсть ноет по-настоящему… А теперь еще
и Гастингс. Какова его роль во всей этой кутерьме? Зачем он пожаловал в его квартиру
прошлой ночью? Служащий банка – взломщик! Звучит абсурдно. Такой он весь аккуратный,
прилизанный, вышколенный. Куда катится человечество? Никаких моральных норм!
Никаких следов совести! Наверное, все это результат войны: массовый психоз и полная
деградация.
Тут ему показалось, что она окне шевельнулась занавеска. Встав на колени, Калверт
всмотрелся. Вновь раздался шорох ткани, и он схватил «люгер». Однако все стихло.
Наверное, это были шутки ветра.
Калверт вновь растянулся на полу. Время ползло, как черепаха. Он устал, руки и ноги
затекли, хотелось спать. «Теперь ты будешь знать, каково охотнику в засаде», – подумал он.
Надо успокоиться и расслабиться, решил Калверт. Ведь сумел же он взять себя в руки,
когда увидел на пальце Гастингса знакомый перстень. Да и с Люси он вел себя подобающим
образом. Спокойно соврал, что уезжает в Филадельфию, и попрощался. Все рассчитал точно.
Охотник не должен спугнуть дичь. Он должен уметь ждать. Капкан обязательно захлопнется.
Пронзительно зазвонил дверной звонок. Один раз, другой, третий. Затем раздались
звуки удаляющихся шагов. Калверт позволил себе глубоко вдохнуть и потянулся за бутылкой.
Но за дверями раздался осторожный, слабый шорох. Под дверью появилась полоска света,
затем замок щелкнул, и дверь открылась.
Вошедший, бесшумно двигаясь, пересек холл и прокрался в гостиную. Узкий луч света
уперся в письменный стол. Калверт нащупал револьвер и перевел дыхание. Фонарик описал
полукруг, и луч света застыл на месте. Калверт понял, что фонарик положили на стол. В
конусе света появилась сначала одна, затем другая рука. Все содержимое среднего ящика был
извлечено наружу. Тень наклонилась вперед.
Калверту захотелось вскочить и зажечь свет, но он удержал себя от столь опрометчивого
поступка. Это было бы ошибкой. Нужно ждать, пока преступник не найдет то, что ему
нужно. Он сосредоточил все свое внимание на руках, судорожно рывшихся в его бумагах.
Вдруг одна рука застыла. Впервые Калверт услышал, как человек вздохнул – шумно и с
облегчением. Руки сомкнулись на чем-то, представлявшем неоспоримую ценность.
Пора! Свет залил комнату, на мгновение ослепив даже Калверта. Гастингс, весь
покрытый потом, с раскрытым от удивления ртом, застыл возле стола. В руках он сжимал
наполовину вскрытый конверт. Когда револьвер поднялся на уровень его груди, Гастингс
закрыл рот, издав при этом какой-то нечленораздельный звук. Калверт обошел диван и
движением ствола заставил незваного гостя вскинуть руки вверх.
– Калверт, – прошептал Гастингс, – будь осторожен с этой штукой.
– Не учите меня, что нужно делать, – глухо сказал Калверт, – вас вообще нужно
пристрелить.
– Нет! – в отчаянии воскликнул Гастингс. – Прошу вас, Калверт!
Гарри понял, что взломщика напугал вовсе не револьвер, а вся эта кошмарная ситуация.
Он убрал «люгер» и заговорил уже почти спокойно:
– Опустите руки и дайте сюда конверт.
