пересохло у него в горле, а по коже побежали мурашки.
– Вы мне не верите? – спросил Гастингс. – По-вашему, я все это придумал?
– Вариант с пьяным водителем кажется мне более вероятным, – глядя на носки своих
ботинок, сказал Калверт.
– Без всякого сомнения, это был Плайер. Он специально выехал на тротуар, чтобы
сбить меня, – казалось, рассудок Гастингса помутился от страха. – Я узнал его. Он смеялся,
направляя на меня машину. Я прижался к стене, но он все же достал меня правым крылом,
как бык рогом. Меня отбросило на ступеньки какого-то дома, а Плайер дал задний ход и
снова бросился на меня. Я почувствовал запах резины… Спасли мою жизнь только перила
крыльца. Затем Плайер съехал с тротуара и умчался.
Тело Гастингса под простыней била мелкая дрожь, а мысли раз за разом возвращались к
страшному происшествию.
– Я вас понял, Гастингс, – сдавленным голосом произнес Калверт. – Я вас понял,
довольно.
– Он бросился на меня, как взбесившийся бык, и еще хохотал при этом.
– Зачем? Почему?
– Утратив расписку, я стал ненужным. А знаю я чересчур много, – Гастингс попытался
приподняться, и это ему почти удалось. – Калверт, берегите расписку. Это ваш единственный
шанс уцелеть. На вас будут давить изо всех сил, но пока расписка при вас, не тронут.
«Тут Гастингс бесспорно прав», – подумал Калверт. Его жизнь теперь всецело зависела
от клочка зеленой бумажки. Неужели Люси не знает, что, расставшись с распиской, он
расстанется и с жизнью? Значит, цена безопасности – двадцать пять тысяч долларов? От
всего этого можно впасть в панику. А он еще отдал конверт с распиской Максу. Но Люси,
Люси! Нельзя поверить, что она знает все подробности этого грязного дела. Скорее всего,
она – слепое орудие в руках негодяев.
– Гастингс, кому же все-таки принадлежит эта расписка? – как можно более спокойно
спросил он.
– Человеку по имени Мартин Ван дер Богль, – сказал больной, сделав глоток воды из
стакана.
– Это он продал картины? А где он сейчас?
– Он умер.
– Когда?
– Примерно месяц назад. Его-то убил на моих глазах Плайер. Тоже задавил машиной.
– Почему вы не заявили в полицию?
– Я не могу, – Гастингс, казалось, был готов зарыдать.
– Начнем сначала. Расскажите мне все подробно. О Ван дер Богле, расписках,
картинах…
– Нет, нет, я не могу… – голова Гастингса металась по подушке.
– Я могу чем-нибудь помочь? Скажите…
– Нет… Они убьют меня…
– Тогда я ухожу, – Калверт встал.
– Нет, нет, не уходите! Останьтесь. Я все расскажу…
Гастингс говорил долго и путано, с трудом шевеля запекшимися губами. Зато его
бледное лицо стало спокойным – он целиком ушел в воспоминания.
Лорэми Бостон в свое время отправился в Европу с целью войти в контакт с военной
комиссией, занимавшейся вопросами искусства. В Амстердаме он свел знакомство с
коммерсантом Ван дер Боглем, предложившим ему две картины Иоганна Гроота. Условия
были самые выгодные. Но Бостон, находившийся в Европе с правительственным заданием,
не имел права заниматься частным бизнесом. Однако он не удержался и купил обе картины.
Ван дер Богль в качестве аванса получил чек на двенадцать тысяч. На остальную сумму была
составлена расписка о получении денег после возвращения Бостона в Америку. Желая
засекретить сделку, он отправил картины домой не самолетом, каким улетал сам, а
