американский

армии США, а затем перешел в 4-ю бригаду 101-й воздушно-десантной (воздушно-

штурмовой) дивизии. —

Прим, ред

.], известным всем по сериалу «Братья по оружию

Они только что прибыли из Кореи, и говоря культурно, ни хрена не знали об Ираке. Я

думаю, каждый должен прочувствовать это на собственной шкуре.

Хаббания оказалась настоящей головной болью. Согласно полученным нами

распоряжениям, мы должны были занять пустующее здание, но не могли найти подходящее.

Нам требовался тактический командный центр, где были бы сосредоточены все компьютеры

и средства связи, необходимые нам во время операций.

Наш боевой дух снижался. Мы ничего не делали полезного для войны. Мы работали

плотниками — очень уважаемая профессия, но не наша.

Тая:

Во время этой командировки Крис проходил обычное врачебное обследование, и

медики по каким-то причинам решили, что у него туберкулез. Доктора сказали ему, что

от этой болезни он в конечном счете умрет.

Я помню, что мы говорили с ним как раз после того, как он услышал эту новость. Он

был настроен очень фаталистично. Он уже смирился с тем, что умирает, и хотел, чтобы

это случилось прямо там, а не дома от болезни, с которой он не мог бы бороться при

помощи оружия или кулаков.

«Не имеет значения, — сказал он. — Я умру, и ты найдешь кого-нибудь другого. Люди

умирают. А их жены снова выходят замуж».

Я попыталась ему объяснить, что ко мне это не относится. Когда я поняла, что это не

действует, я зашла с другого бока.

«Но ведь у нас же есть сын», — сказала я.

«Ну и что? Ты найдешь кого-нибудь другого, и он вырастит нашего сына».

Я думаю, он видел смерть так часто, что сам стал верить в то, что любого можно

заменить. Это причиняло мне сильную боль. Он действительно в это верил.

Я до сих пор переживаю по этому поводу.

Он думал, что самая лучшая смерть — на поле боя.

Я пыталась его переубедить, но напрасно.

Он заново сдал анализы, и оказалось, что никакого туберкулеза у Криса нет. А вот

отношение к смерти осталось.

Как только лагерь был обустроен, мы приступили к силовым операциям. Нам сообщали

имя и местонахождение предполагаемого пособника боевиков, ночью мы навещали его дом,

затем возвращались и сдавали задержанного и все собранные улики в изолятор временного

содержания.

По дороге мы делали снимки, но не для того, чтобы сохранить теплые воспоминания:

так мы прикрывали задницу, свою, и, что важнее, наших командиров. Фотографии служили

доказательством, что мы не выбивали дерьмо из арестованного.

Большинство этих операций были обычными, мы не встречали никаких трудностей, и

почти никогда не встречали сопротивления. Однажды ночью, впрочем, один из наших

парней столкнулся с дородным иракским детиной, который решил, что он не хочет пройти с

нами красиво. Он начал бороться.

Теперь, с нашей точки зрения, «морской котик» имел полное право выбить из него

дерьмо. По словам нашего бойца, он всего лишь поскользнулся и не нуждался в помощи.