37 / 260
«Молодой неблагодарен! — гремел голос обвинителя. — Он не хочет делать свою
работу. Он считает себя лучше нас!»
Я попытался протестовать, но судья — он же шеф собственной персоной — быстро
призвал меня к порядку. Я обратился к моему адвокату.
«Чего ты ждешь? — сказал он. — Он только что получил первоклассное аб-ра-за-ва-ни-
йэ!»
«Виновен! — огласил судья. — Следующее обвинение!»
«Ваша честь, обвиняемый проявляет неуважение к суду! — заявил обвинитель. — Он
только что послал командира на три буквы!»
«Протестую, — заявил мой адвокат. — Он послал на три буквы дежурного офицера».
Между командиром и дежурным офицером большая разница. Но только не в этом
случае. «Виновен! Следующее обвинение!»
За каждое преступление, в котором я был признан виновным — то есть за вся и за все,
что судьи смогли припомнить, — я должен был выпивать порцию виски с колой.
В результате я был пьян еще прежде, чем они добрались до фелони
й [28] .В какой-то
момент меня раздели и положили лед мне в кальсоны. Наконец я отключился.
Затем они разрисовали меня при помощи баллончиков с краской, и маркером
изобразили у меня на груди и на спине кроликов из «Плейбоя». Как раз такого боди-арта
мне и не хватало для медового месяца.
В какой-то момент мои друзья внезапно обеспокоились моим здоровьем. Тогда меня,
совершенно голого, привязали скотчем к доске, вынесли на улицу и на какое-то время
оставили в снегу — приходить в сознание. Когда я очнулся, мои зубы от холода отбивали
такую чечетку, что едва не вылетали изо рта. Мне дали солевой раствор, чтобы купировать
симптомы отравления алкоголем, и, наконец, внесли меня обратно в отель (так и не отвязав
от доски).
Все, что я дальше помню — это как меня тащили по какой-то лестнице, вероятно, в мой
номер в отеле. Наверное, собрались зеваки, потому что мои товарищи кричали: «Не на что
здесь смотреть, не на что!», покуда меня тащили.
На следующий день при встрече Тая отмыла почти всю краску и отчистила
нарисованных маркером кроликов. Правда, они все же немного просвечивали сквозь рубаху,
и мне пришлось поплотнее застегнуть пиджак во время церемонии.
К этому моменту отеки на моем лице почти сошли. Синяки вокруг глаз (от
«дружественного огня» моих товарищей по взводу несколькими неделями раньше)
благодаря качественному лечению были почти незаметны. Губа, разбитая во время
тренировки, тоже почти зажила. Наверное, не каждой невесте понравилось бы идти под
венец с раскрашенным из баллончиков и покрытым свежими шрамами женихом, но Тая,
похоже, была совершенно счастлива.
Больным вопросом, однако, был медовый месяц, вернее — то время, которое мне дали
для его проведения. Отряд отпустил мне целых три дня на то, чтобы жениться и съездить в
свадебное путешествие! Как «молодой», я по достоинству оценил подобную щедрость. А вот
моя новоиспеченная жена — не вполне и ясно мне дала это понять. Тем не менее мы
поженились и провели короткий медовый месяц. Затем я вернулся к работе.