47 / 200
Стивен Кинг: «Извлечение троих»
47
лечат ни снадобья, ни колдовство. Ни в этом мире6 ни в любом другом.
Идти он не может. Придется ползти.
Он уже приготовился к старту, как вдруг его взгляд упал на слипшийся комок ленты и на
мешочки с бес-порошком. Если оставить их здесь, омарообразные твари наверняка разорнут их в
клочья. Морской ветер разнесет порошок на все четыре стороны. Туда ему и дорога, – угрюмо
подумал стрелок, но позволить этого он не мог. Когда придет время, у Эдди Дина могут возник-
нуть большие проблемы, если он не сумеет предоставить порошок этому человеку, Балазару.
Есть люди, которых не стоит обманывать. А Балазар, как Роланд его себе представлял, относится
именно к этому типу людей. Таких наколоть невозможно. Он захочет увидеть, за что он выкла-
дывает свои денежки, и пока он этого не увидит, на Эдди будет направлено столько стволов, что
их хватило бы на вооружение небольшой армии.
Стрелок подтащил к себе комок клейкой ленты, повесил его на шею и пополз вверх по бе-
регу
Он прополз ярдов двадцать – вполне достаточно для того, чтобы считать себя в безопасно-
сти, но тут его озарила ужасная и все же по-своему смешная мысль. Он отползает все дальше и
дальше от двери. Как, интересно, он собирается через нее проходить, если она теперь далеко по-
зади?
Он обернулся и увидел дверь. Не на песке внизу, а футах в трех у себя за спиной. Мгнове-
ние он только тупо смотрел на нее, а потом понял то, что сообразил бы уже давно, если бы не
лихорадка и не голоса Инквизиторов, котороые донимали Эдди своими непрестанными вопро-
сами, Где ты, как ты, почему ты, когда ты (вопросы эти, казалось, сливались с вопросами тварей,
выпалзающих из волн на берег: Дад-а-чок? Дад-а – чум?). Как в бреду. Хотя это был не бред.
Теперь, куда бы я ни пошел, она будет тащиться за мною,
– подумал он. Так же, как и за
ним. Теперь она будет все время с нами, как проклятие, от которого ты никогда не избавишься.
Все это было настолько истинным, что не вызывало ни малейших сомнений… как и еще
одна вещь.
Если дверь между ними захлопнется, она захлопнется навсегда.
Когда это случится,
– мрачно подумал стрелок,
– он должен остаться со мной. На этой
стороне.
"Ты, стрелок, прямо-таки образец добродетели!
– рассмеялся человек в черном. Похоже,
он навсегда поселился в сознании Роланда.
– Ты убил мальчика; это было жертвоприношение,
которое помогло тебе настичь меня и, как мне кажется, создать эту дверь между мирами. Те-
перь ты намерен извлечь свою тройку, одного за другим, обрекая их все на то, чего бы ты нико-
гда не хотел для себя: жить в чужом мире, где они могут погибнуть, как звери из зоопарка, вы-
пущенные в дикий лес".
Башня,
– в исступлении подумал Роланд.
– Как только я доберусь до Башни и сделаю то,
что я должен сделать… великий акт восстановления или же искупления, который мне предна-
значено совершить… тогда, возможно, они…
Но пронзительный смех человека в черном, человека, который умер, но продолжал жить в
запятнанном сознании стрелка, не дал ему даже закончить мысль.
Но даже мысль о предательстве, которое он замышлял, не смогла бы заставить его свернуть
с избранного пути.
Он прополз еще ярдов десять, оглянулся и увидел, что даже самое большое из омарообраз-
ных чудовищ не решается выползти более чем за двадцать футов от линии прилива. А он уже
покрыл расстояние в три раза больше.
Ну что ж, хорошо.
"Ничего хорошего,
– весело отозвался человек в черном.
– И ты это знаешь".
Заткнись,
– подумал стрелок и, как ни странно, голос действительно умолк.
Роланд засунул мешочки с бес-пылью в расщелину между двумя камнями, накрыл их при-
горшней вырванной сорной травы, потом отдохнул немного: голова гудела, как котел с кипящей
водой, его бросало то в жар, то в холод, – и перекатился через дверь в другой мир, в другое тело,
оставив на время свое, смертельно зараженное, лежать на камнях.
6