49 / 200
Стивен Кинг: «Извлечение троих»
49
кокаин. Только Роланд не мог понять, зачем нужен этот кокаин или любое другое запретное зе-
лье в мире, где такое силье средство, как сахар, настолько доступно и дешево.
Он опять поглядел на мясные бутеры, ощутил первый приступ голода… и осознал с изум-
лением и смущенною благодарностью, что чувствует себя лучше.
Почему? Из-за питья? Или из-за сахара в питье?
Отчасти – да, но вряд ли только поэтому. Когда ты устал, сахар может на какое-то время
восстановить силы; это он знал еще с етства. Но утолить боль или унять лихорадочный жар в
твоем теле, когда заражение превратило его в раскаленную топку… нет, сахаром здесь не помо-
жешь! Но именно это с ним и произошло. И все еще происходит.
Дрожь прекратилась. Пот на лбу высыхал. Рыболовные крючки, дравшие ему горло, как
будто исчезли. Факт невероятный, но все-таки неоспоримый. Это не воображение, не стремление
выдать желаемое за действительное (кстати сказать, стрелок никогда не был способен на такие
вольности – для него это было немыслимо, и он даже не знал, что такое бывает). Пальцы руки и
ноги, которых не было, по-прежнему исходили болью, но даже и эта боль стала не столь пронзи-
тельной.
Роланд запрокинул голову, закрыл глаза и вознес благодарственную молитву к Богу.
К Богу и Эдди Дину.
Не совершай ошибки, Роланд, не давай себе привязаться к нему,
– поднялся голос из самых
глубин сознания: не нервный, чуть-чуть истеричный голос человека в черном и не грубый – Кор-
та. А голос отца, или так стрелку показалось.
– Ты же знаешь: все, что он делает для тебя, он
делает ради собственных интересов. И эти люди – хоть они и инквизиторы – частично или
даже полностью правы в своих подозрениях. Он – сосуд слабый, и задержали его не по ложной
причине. В нем есть сталь, я этого не отрицаю. Но в нем есть и слабость. Он как Хакс, повар.
Хакс отравлял людей неохотно… но от этого крики людей, у который горели внутренности, не
становились тише. И есть еще причина остерегаться…
Но Роланду не нужен был голос, чтобы знать эту другую причину. Он видел ее в глазах
Джейка, когда мальчик начал уже понимать, какова цель стрелка.
Не совершай ошибки, не давай себе привязаться к нему.
Совет хороший. Не стоит питать добрых чувств к тем, кому ты неизбежно сделаешь плохо,
иначе тебе будет плохо тоже.
Помни о долге своем, Роланд.
– Я никогда о нем не забываю, – прохрипел он, обращаясь к звездам, безжалостно льющим
свой свет на землю, и волнам, набегающим на песок, и омарообразным чудищам, выкрикиваю-
щим свои идиотские вопросы. – Этим долгом я проклят. А если уж проклят, зачем отступать?
Он принялся за бутеры, которые Эдди назвал «собаками».
Роланда не слишком-то привлекала идея есть мясо собаки, и вкус у него по сравнению с
танцующей рыбой был как у подметки, но после такого изумительного питья, стоит ли приве-
редничать? Нет, не стоит. К тому же, он слишком уже далеко зашел, чтобы переживать о таких
мелочах.
Он съел все до последней крошки и вернулся туда, где сейчас находился Эдди: в какой-то
волшебной карете, летящей по дороге, залитой металлом, запруженной такими же странными
экипажами… дюжины, если не сотни… и все до единого – без лошадей.
7
Фургончик из пиццерии подъехал. Эдди стоял, приготовившись. Роланд внутри пригото-
вился тоже.
Просто еще одна версия сна Дианы,
– подумал Роланд.
– Что там в ларце? Золотой кубок
или ядовитая змея? И как только она повернула ключ и взялась рукою за крышку, мама зовет ее:
«Просыпайся, Диана! Пора завтракать!»
О'кей, мысленно отозвался Эдди. Ну и что же там будет? Дева прекрасная или тигр?
Из пассажирского окошка фургончика выглянул человек с бледным прыщеватым лицом и
большими зубами.
– Привет, Кол, – выдавил Эдди без особого энтузиазма. Рядом с Колом Винсентом, за ру-
лем, восседал старина Двойной Уродец, так Генри за глаза называл Джека Андолини.