445 / 453
445
Стивен Кинг: «Темная Башня»
И всегда ты забываешь про предыдущий раз. Для тебя всякий раз становится пер-
вым
.
Он предпринял еще одну попытку попятиться. Бесполезно. Ка была сильнее.
Роланд из Гилеада прошел через последнюю дверь, ту самую, которую всегда искал, ту
самую, которую всегда находил. И она мягко закрылась за ним.
8
Стрелок постоял, покачиваясь из стороны в сторону. Подумал, что едва не отключился.
Конечно, виновата жара; эта проклятая жара. Дул ветерок, но такой сухой, что не приносил
облегчения. Он достал бурдюк с водой, прикинул по весу. Сколько ее осталось? Понимал, что
не стоит пить, не пришло время пить, но все равно сделал глоток.
На мгновение почувствовал, что он совсем в другом месте. Возможно, в самой Башне.
Но пустыня коварна и полна миражей. А Темная Башня стоит в тысячах колес. Воспомина-
ние о том, что он только что поднялся по тысячам ступеней, заглянул во многие комнаты, со
стен которых на него смотрели многие лица, уже пропадало, таяло.
«Я дойду до нее, – подумал он, щурясь на безжалостное солнце. – Клянусь именем мое-
го отца, дойду».
«И возможно, на этот раз, если ты попадешь туда, все будет иначе», – прошептал голос,
разумеется, голос обморочного состояния, до которого так легко может довести пустыня,
потому что о каком другом разе могла идти речь? Он здесь, и нигде больше, ни дать ни взять.
У него нет чувства юмора, и он не может похвастаться богатым воображением, но он непо-
колебим. Он – стрелок. И в сердце, пусть и в самой глубине, еще чувствовал горькую роман-
тику своего похода.
Ты из тех, кто никогда не меняется
, – как-то сказал ему Корт, и в его голосе, Роланд
мог в этом поклясться, звучал страх… хотя с чего Корт мог бояться его, мальчишки, Роланд
сказать не мог. –
Это станет твоим проклятием, парень. Ты износишь сотню пар сапог на
пути в ад
.
И Ванни:
Те, кто не извлекает уроков из прошлого, обречены повторять его
.
И его мать:
Роланд, почему ты всегда такой серьезный? Никогда не можешь рассла-
биться
?
Однако голос прошептал это снова
(
иначе, на этот раз, может, будет иначе
)
и Роланд вроде бы уловил запах, отличный от солончака и бес-травы. Подумал, что это
аромат цветов.
Подумал, что это аромат роз.
Он перебросил мешок со снаряжением с одного плеча на другое, коснулся рога, кото-
рый висел на правом бедре. Древнего рога, в который когда-то трубил Артур Эльдский, так,
во всяком случае, говорила история. Роланд отдал его Катберту на Иерихонском холме, а ко-
гда Катберт пал, Роланд задержался ровно на столько, чтобы поднять рог и выдуть из него
пыль смерти.
«Это твой сигул», – прошептал умолкающий голос, который принес с собой нежно-
сладкий аромат роз, запах дома в летний вечер (О, потерянного!); камень, роза, ненайденная
дверь; камень, роза, дверь.
Это твоя надежда, что на этот раз все может пойти иначе, Роланд… что тебя
может ждать покой. Возможно, даже спасение
.
Пауза, а потом:
Если ты устоишь. Если не уронишь чести
.
Он покачал головой, чтобы прочистить мозги, подумал о том, чтобы еще глотнуть
воды, отказался от этой мысли. Вечером. Когда он разожжет костер на кострище Уолтера.
Тогда и попьет. А пока…
А пока следовало продолжить путь. Где-то впереди высилась Темная Башня. Но ближе,
гораздо ближе был человек (Человек ли? Кто это знал?), который, возможно, мог рассказать
ему, как добраться туда. Роланд не сомневался, что поймает его, а когда поймает, человек