103 / 453
103
Стивен Кинг: «Темная Башня»
вании пустыни.
И все знания Уолтера, по крайней мере за полторы тысячи лет, пребывали в мозгу
Мордреда.
След человека в черном привел к шахте лифта. В кабине паучья лапка нажала на кноп-
ку «Вверх». Ничего не изменилось, если не считать усталого гудения, которое донеслось
сверху, да запаха горящей обувной кожи, идущего из-за панели. По стенке паук поднялся к
потолку, толчком задней лапки открыл технологический лючок, протиснулся на крышу ка-
бины. Его не удивило, что пришлось протискиваться: он рос и рос.
Он поднимался по кабелю
(
посмотрите, паучок ползет по водосточной трубе
)
пока не добрался до двери, в которую, это ему подсказали органы чувств, вошел Уол-
тер, чтобы отправить кабину лифта в последний путь. Двадцать минут спустя (все еще пере-
полненный энергией, которую дала ему эта чудесная кровь, галлоны крови) он подошел к
тому месту, где след Уолтера разделился. Это могло поставить Мордреда в тупик, во многом
он по-прежнему оставался ребенком, но к одному из следов Уолтера присоединились запахи
других, и Мордред пошел в этом направлении, теперь за Роландом и его ка-тетом, а не по сле-
ду чародея. Уолтер, должно быть, какое-то время следовал за ними, а потом отправился на
поиски Мордреда. Навстречу своей судьбе.
Еще через двадцать минут паук приблизился к двери, помеченной не словом, а знаком,
значение которого он прекрасно понял:
Вопрос состоял лишь в одном: открыть ее немедленно или подождать. Детское нетер-
пение шумно требовало первого, взрослая рассудительность настаивала на втором. Он хоро-
шо поел и достаточно долгое время мог не думать о еде, особенно если бы на какое-то время
трансформировался в чела. Опять же Роланд и его друзья могли все еще находиться по дру-
гую сторону двери. Допустим, находились бы и, увидев его, выхватили оружие. Они были
нечеловечески быстры, эти стрелки, и он мог погибнуть под их огнем.
Он
мог
подождать; не чувствовал никакой необходимости открывать дверь, за исклю-
чением детского стремления получить все и
сейчас.
Конечно же, ненависть не пылала в нем
жарким костром, как в Уолтере. Им владела более сложная гамма чувств, в которой нашлось
место грусти, одиночеству и – да, не оставалось ничего другого, как это признать, – любви.
Мордред полагал, что на какое-то время он может позволить себе насладиться этой меланхо-
лией. По другую сторону двери еды будет предостаточно, он в этом не сомневался, так что он
найдет что съесть. И будет расти. И наблюдать. Наблюдать за отцом, сестрой-матерью, ка-
братьями. Эдди и Джейком. Будет наблюдать, как они встают лагерем на ночь, зажигают
огонь, садятся кружком. Будет наблюдать со своего места, которое всегда
вне
любого круга.
Возможно, они почувствуют его присутствие и начнут настороженно оглядываться, гадая,
кто же затаился во тьме.
Он подошел к двери, поднялся на задние лапки, передней вопросительно поскреб по ней.
Жаль, что нет глазка. Возможно, он может открыть дверь и сейчас, не подвергая себя опас-
ности. Что там говорил Уолтер? Ка-тет Роланда собирался освободить Разрушителей, кем бы
они ни были (в голове Уолтера имелась и эта информация, но Мордред не стал вникать в
суть).
Им найдется чем себя занять, как только они окажутся на той стороне. Возможно,
они даже найдут прием слишком горячим!
А если Роланда и его детей убили на той стороне? Если они попали в засаду? Мордред
верил, что узнал бы об этом. В его голове их смерть отозвалась бы лучетрясением.
В любом случае он мог подождать, прежде чем пробираться сквозь дверь с нарисован-