105 / 200
Стивен Кинг: «Извлечение троих»
105
женщина – воспитанная и культурная.
– Несчастьный случай, – сказал он. – Вам…
Она закрыла глаза, и он подумал, что ее опять потянуло в сон. Ну и хорошо. Пусть кто-то
другой скажет ей, что она лишилась ног. Кто-то из тех, у кого доходу побольше 7600 $ в год. Он
отодвинулся чуть влево, чтобы еще раз измерить ей давление, и тут она снова открыла глаза. Пе-
ред Джорджем Шейверсом была совершенно другая женщина.
– Мать твою, из-за этого мудазвона мне оттяпало ноги. Я чувствую, что они тю-тю. Это что
– скорая?
– Д-д-да, – выдавил Джордж. Ему вдруг захотелось чего-нибудь выпить. Не обязательно
спиртного. Просто промочить горло, а то во рту пересохло. Как в том фильме со Спенсером
Трейси, «Доктор Джекилл и мистер Хайд», только на самом деле.
– Поймали они этого белого мудака?
– Нет, – про себя Джордж еще подумал:
Парень, кажется, влип, еще как влип.
Он как-то смутно осознал, что фельдшера, подступившие было поближе (быть может, в
надежде, что он сделает что-то не так), отошли подальше.
– Ну и ладно. Все равно эти белые гады его отпустят. Я сама до него доберусь. Я хрен ему
на фиг отрежу. Сукий сын! Я скажу тебе, что я буду делать с этим сукиным сыном! Я тебе кое-
что скажу, белый ублюдок! Я скажу тебе… я скажу…
Глаза ее снова закрылись, и Джордж подумал:
Да, лучше спи, пожалуйста, спи. Мне за это
никто не заплатит, я все равно не врубаюсь, не знаю, что делать, нам читали про шоковое со-
стояние, но никто даже не упомянул шизофрению…
Глаза снова открылись. перед ним была первая женщина.
– Какой несчастный случай? – спросила он. – Я помню, как вышла из «Я»…
– Из себя? – тупо переспросил Джордж.
Она улыбнулась вымученной улыбкой.
– Такая кофейня. «Голодный я».
– А. Да. понимаю.
Из-за той, другой, будь она хоть трижды пострадавшая, он себя чувствовал так, как будто
его облили грязью6 ему даже стало немножно нехорошо. А с этой он себя чувствовал точно ры-
царь из романа про короля Артура, рыцарь, который успешно выципил Прекрасную Даму из ло-
говища дракона.
– Я еще помню, как спустилась в подземку, прошла на платформу, а дальше…
– Кто-то столкнул вас. – Это звучало глупо, ну и что с того? Это действительно было глу-
по. Нелепо.
– Столкнул под поезд?
– Да.
– И я осталась без ног?
Джордж попытался сглотнуть, но не смог. В горле совсем пересохло.
– Не совсем, – выдавил он, и ее веки снова сомкнулись.
Пусть это будет обморок, подумал он. Пусть это будет..
Глаза распахнулись. Они так и пылали. Рука поднялась и резанула растопыренной пятер-
ней по поздуху в каком-то дюйме от его лица – еще чуть чуть, и он лежал бы сейчас в травм-
пункте с разорванною щекой, а не курил бы тут с Хулио «Честерфилд».
– ТЫ БЕЛЫЙ ГАД, СУКИН СЫН! – завопила она. Глаза горели адовыми огнями на чудо-
вищно искаженном лице. В этом лице не осталось уже ничего человеческого. – БУДУ ТЕПЕРЬ
КОНЧАТЬ ВСЯКОГО БЕЛОГО МУДАКА, ТОЛЬКО МНЕ ПОПАДИСЬ! ОТРЫВАТЬ ИХНИЕ
ЯЙЦА И ШВЫРЯТЬ В ИХНИЕ БЕЛЫЕ ХАРИ! Я…
Это было какое-то сумасшествие. Так изъясняется только Бабочка Мак-Куин, негритянка
из одного комикса, которая рехнулась уже окончательно и настроена очень решительно. Вот и
она – или оно – тоже казалась какой-то нечеловеческой. Это вопящее и издерганное существо
просто не могло полчаса назад лежать в тоннеле подземки с отрезанными ногами. Она кусалась.
Пыталась расцарапать ему лицо. Из носа у нее текло, с губ летели плевки, изо рта – непристой-
ности.
– Вырубите ее, док! – заорал кто-то из фельдшеров, вдруг побледнев. – Бога ради, выруби-
те ее! – он потянулся уже к коробке со шприцами, но Джордж отшвырнул его руку.