15 / 200
Стивен Кинг: «Извлечение троих»
15
Металлическая дверь распахнулась, и стрелок заглянул в уборную. Такого ему еще видеть
не приходилось: она была вся из металла.
Косяк металлической двери проплыл мимо двери на морском берегу. Стрелок услышал,
как щелкнул замок. Стрелок вообще – то готовился к очередному головокружительному поворо-
ту, ведь должен же был человек, глазами которого он сейчас смотрит, повернуться, чтобы запе-
реть за собою дверь, но он, как видно, закрыл неглядя, лишь протянув руку назад.
А потом изображение действительно развернулось – не полностью, а только наполовину:
он смотрел теперь в зеркало и видел лицо, которое уже видел однажды… на карте Таро. Теже
темные глаза и непослушные черные волосы. Лицо спокойное, но бледное, а в глазах – он их ви-
дел теперь отраженными в зеркале – Роланд разглядел то же самое выражение испуга и ужаса,
что и в глазах человека на карте, на плече у которого сидел бабуин.
Человека трясло.
Он тоже болен
.
А потом стрелок вспомнил Норта, травоеда из Талла.
Вспомнил слова оракула.
Демон его осаждает.
Стрелку вдруг пришло в голову, что он, наверное, знает, что такое ГЕРОИН: какое-то зелье
вроде бес-травы.
Правда, что-то в нем есть угнетающее?
Не задумываясь, с простою решимостью, благодаря которой он и остался последним из
всех и не свернул с дороги даже после того, когда Катберт и все остальные погибли или же от-
ступились, кто – покончив собою, кто – пойдя на предательство, а кто-то и просто отрекся от са-
мой мысли о Башне; итак, с решимостью, отметающей всякую неуверенность или сомнения, с
той самой решимостью, которая провела его через пустыню и вела все эти годы погони за чело-
веком в черном, стрелок шагнул через дверь.
2
Эдди заказал джин с тоником – быть может, идея не самая лучшая: проходить под шафе
славную нью-йоркскую таможню, к тому же он знал, стоит ему начать, остановится он уже не
сможет, – но ему нужно было хоть чем-то заняться.
"Если тебе по зарез нужно нарыть деньжат, а эскаватора нет под рукою,
– однажды
сказал ему Генри,
– придется копать, как можешь. Пусть даже посредством совочка."
А теперь, когда он сделал заказ и стюардесса ушла, ему вдруг показалось, что его сейчас,
вероятно, стошнит. Не то чтобы обязательно, но возможно, но лучше все-таки перестраховаться.
Проходить таможню с двумя фунтами чистого героина под мышками и при этом дыша на них
джином, и так уже невеликая радость; но еще и с пятном блевотины, подсыхающей на штанах –
это вообще кронты. Так что лучше перестраховаться. Может быть, тошнота пройдет, как это
обычно бывает, но лучше все-таки принять меры.
А загвоздка в том, что он немного прииколотый. Как у них говорят, жует подстывающую
индейку. Не совсем еще улетел, но прибалдел капитально. Еще однин перл великого мудреца и
выдающегося наркомана Генри Дина.
Они сидели тогда на балконе пенхауза «Королевской Башни», еще не приколотые, но уже
близкие к этому, подставляя лица теплому солнышку, потихонечку забалдевая… в старые-
добрые времена, когда Эдди только еще начал нюхать дурь, а сам Генри кололся только недавно.
– Все говорят, что они улетают,
– сказал тогда Генри.
– Но прежде чем улететь, сначала
нужно еще прибалдеть.
Говорил он, понятно, на их языке:
прежде чем поиметь холодненькую
индюшку, надо ее охладить.
А Эдди, почти уже ничего не соображая, только бешено хохотал, потому что знал, о чем
говорит ему Генри. Но сам Генри лишь улыбался какой-то надорванною улыбкой.
– Когда ты еще не совсем забалдел, это в чем-то и хуже,
– продолжал Генри.
– По край-
ней мере, когда ты еще не в улете, ты ЗНАЕШЬ, что будешь блевать, ты ЗНАЕШЬ, что бу-
дешь трястись, ты ЗНАЕШЬ, что будешь потом потеть, пока тебе не покажется, что ты
уже утонул. Иными словами, когда ты еще не в улете, ты как бы мучаешься в предвкушении
всех «радостей».